Лучше подарить Женщине сказку, чем рассказать.

Приходит Муза и садится рядом,
волнуя мысли всплесками строки,
а для Поэта высшей нет награды,
чем знать её пожатие руки,

гореть огнём её волшебной речи,
желанием, что в сердце забралось,
слагать у вдохновения предтечи
стихи, идущие навстречу, сквозь.

Слова и рифмы, собирая в гроздья,
Поэт не знал, что шёл за часом час,
а за окном фырчал, вздымая ноздри,
ревнивый и простуженный Пегас.

Кто знает, может даты на могильных камнях - это не записи о рождении и смерти, а коды, оставляемые нам Господом для входа в какие-то небесные порталы.

Кто боится побеждать, будет побеждённым.

Помню давным-давно отдыхали в лесу на лужайке. Костёр, шашлыки, выпивка. Гуляли весело, а когда прибыли домой, то ужаснулись: с нами не было белого пуделя, которого брали с собой. Дорога была не близкая к лесу, решили поехать туда утром для поиска собаки.
Приехали и что увидели? В самом центре кострища, весь измазанный в чёрной золе, лежит наш белый пудель.
Нет, он, увидев нас, не побежал к нам, ласкаясь, как к спасителям, а гордо сидел, ни на кого не обращая внимания.
Собака обиделась.

Что делать с голой женщиной за мужчину решает возраст.

Я вижу, ты в любви, знать, жизнь не научила
спасаться от измен холодным блеском глаз,
из мёртвой тишины выплёскивать чернила
на снежно белый лист без красок и без нас.

В любви и я к тебе, знать, сердце не остыло
нести свою любовь к пустому алтарю,
но я благодарю за то, что есть и было,
за час вечерний и рассветную зарю.

За таинство ночей и звуки перезвона
двух бьющихся сердец в огне шампанских вин,
за краткий миг любви, взлетающей от стона,
за нас двоих, хоть ты одна и я один.

Пока терпел чужую тупость,
катался словно в масле сыр,
а стал указывать на глупость,
так стали не пускать на пир
и в одночасье разлюбили
за откровение моё,
за то, что у прямых извилин
не видел я извилиё.

К заповедям Христа: Не убий, не укради… я бы добавил еще одну: Счастьем не жертвуй!

Вас когда-нибудь касался разврат?
Да!
И что?
Я его отвергла!
Почему?
Предложила свой!

Вы никогда не задумывались над тем, что каждое мгновение - это переплетение будущего, настоящего и прошедшего. Что выберете Вы?
Я выбираю из всех сразу все.

Ожидание худшего творится из лучших побуждений!

Объявим пьянству - бой! Жестокий и непримиримый бой, однако фронтовые сто грамм никто не отменял.

Не в том погибель, что тюрьму
венчает промысел Господний,
познать души заблудшей тьму
и вытащить из преисподней.

Скуля, осматривать замок,
в душе своей искать отмычки
и за пороком зреть порок,
сжигая каждый, словно спичку.

Гореть огнём… и невдомёк
пусть каждому, не в том погибель,
а в том, что вдоль и поперёк
у мук души никто не зритель.

Если даешь человеку деньги взаймы, не удивляйся, если он будет давать тебе свои чувства тоже взаймы.

Вы спросите: Почему Господь к нам равнодушен?
А может дело обстоит совсем не так, как вы думаете и пока мы эти думки плохие себе думаем, Он занят делом и варит кашу, чтобы накормить всё человечество, однако процесс затягивается из-за стремительного роста населения.

Новизна чем-то напоминает изморозь на окнах. Сначала испуг, что улица исчезла из поля зрения, а потом дыханием своим делаешь маленькое окошко и внешний мир возвращается, отмечаешь красоту морозного рисунка, успокаиваешься, чувствуешь тепло и уют.

Любовь исцеляет дураков, а влюблённые таковы и есть.

У семи нянек - дитя без глаза. Известно.
Вопрос для следователя: Какая из нянек оставила ребёнка инвалидом?
Первая вязала острыми спицами.
Вторая правила свои острые когти, пардон, ногти, однако острейшую пилку для ногтей у неё на время попросила третья.
Четвёртая нечаянно разбила хозяйскую тарелку и спешно собирала острейшие осколки.
Пятая острыми ножницами вырезала папье-маше.
Шестая из кактуса выдёргивала иголки, чтоб ребёнок не поранился, загляни он к нему.
У седьмой в руках была игла - она шила.
Вот и тема: у каждой был инструмент, способный выколоть у ребёнка глаз.
Кто из нянек воспользовался инструментом?
А никто.
Все они были заняты своими делами и ребёнок остался без их общего глаза.
Вот и вся история.

Нет более высокой любви, чем у тех, кто преодолел ненависть друг к другу.