Когда уста, привыкшие к злословию,
Произнесут молитву к небесам,
И мудрый Бог, доверчивый, любовью
Меня простит, за что, не знаю сам,
И станет все нелепым и неважным,
И я пойму, что в нищете своей
Я на земле был счастлив лишь однажды
В те дни, когда она была моей.
Тогда я был безумным и беспечным.
Шальная кровь играла как вино.
Её любовь казалась бесконечной,
И я не мог подумать об ином.
Но день за днем, растрачивая в суе,
Я делал ей больнее и больней