В детстве я жил в светской семье. Моя мама была англиканкой, но не ходила в церковь. Мой отец, еврей из Кейптауна, отказался от своей веры еще до моего рождения.

Я до последнего вздоха буду обязан Эркюлю тем, что благодаря ему поверил в себя как в актера. Свеча моей самооценки всегда горела слабо, её было легко задуть и тяжело зажечь снова. Вероятно, при рождении мне достался ужасно сырой фитиль.

Я благодарю Господа за всё, что есть в моей жизни, которая до сей поры была абсолютно чудесной. Мне так неприлично везло, что в какой-то момент это стало настораживать. Меня мучает вопрос: как долго продлится мое везение и как дорого мне придется за него заплатить?

Артист должен быть бродягой, кочевником, влюблённым в дорогу. Если он считает себя выше гастролей по маленьким городам, его надо гнать со сцены взашей!

Когда я понял, что больше никогда не сыграю его, после его смерти в «Занавесе: Последнее дело Пуаро», мне показалось, что я теряю дорогого друга.

Оглядываясь назад, я так рад, что не вписывался ни в один стереотип британцев или знаменитостей. Это обеспечило мне самую замечательную и плодотворную карьеру-играть разных людей. И, прежде всего, это научило меня не строить из себя звезду. Не возводите себя на пьедестал. Всегда стойте обеими ногами на земле?!

Многие пытались передать мое величие и уникальность. Только Суше меня понимает, и он никогда не позволяет себе умничать. Мы относимся друг к другу с взаимным уважением. Он слишком высокий, но это не его вина, разумеется. Он слишком англичанин, да-да, я знаю о его литовско-русско-еврейских корнях, но разве это можно сравнить с бельгийскими? На вопрос, кто из актеров лучше всех справился с его образом, ответ был однозначный-конечно, Дэвид Суше. «Видите ли, Альберт Финни и Питер Устинов, Кеннет Бра…
… показать весь текст …