Мы, зрелые люди, и не подозреваем, как беспощадно, и притом безошибочно, судят о нас дети.

… ни один человек не существует сам по себе. Люди — это и страна, где они родились, и ферма или городская квартира, где они учились ходить, и игры, в которые они играли детьми, и сплетни, которые им довелось подслушать, и еда, которой их кормили, школа, где их обучали, спорт, которым они увлекались, поэты, которых читали, и Бог, в которого верили.

Уильям Сомерсет Моэм. «Острие бритвы»

Августовские любовники,
августовские любовники проходят с цветами,
невидимые зовы парадных их влекут,
августовские любовники в красных рубашках с полуоткрытыми ртами
мелькают на перекрестках, исчезают в переулках,
по площади бегут.

Августовские любовники
в вечернем воздухе чертят
красно-белые линии рубашек, своих цветов,
распахнутые окна между черными парадными светят,
и они все идут, все бегут на какой-то зов.

Вот и вечер жизни, вот и вечер идет сквозь город,
… показать весь текст …

Есть очень много страшного на свете,
Хотя бы сумасшедшие дома,
Хотя бы искалеченные дети,
Иль в города забредшая чума,
Иль деревень пустые закрома,
Но ужасы ты затмеваешь эти —
Проклятье родины моей — тюрьма.

О, как ее росли и крепли стены —
В саду времен чудовищный побег,
Какие жертвы призраку измены
Ты приносить решался, человек!..
И нет стекла, чтобы разрезать вены,
Ни бритвы, ни надежды на побег,
… показать весь текст …

Ехал всадник на коне.
Артиллерия орала.
Танк стрелял. Душа сгорала.
Виселица на гумне…
Иллюстрация к войне.
Я, конечно, не помру:
ты мне раны перевяжешь,
слово ласковое скажешь.
Все затянется к утру…
Иллюстрация к добру.
Мир замешан на крови.
Это наш последний берег.
Может, кто и не поверит —
ниточку не оборви…
… показать весь текст …

В трамвае, набитом битком, —
Средь двух гимназисток, бочком,
Сижу в настроенье прекрасном.

Панама сползает на лоб.
Я — адски пленительный сноб
В накидке и в галстуке красном.

Пассаж не спеша осмотрев,
Вхожу к «Доминику», как лев,
Пью портер, малагу и виски.

По карте, с достоинством ем Сосиски в томате и крем,
Пулярку и снова сосиски.
… показать весь текст …

Государственная идеология в Стране Отцов построена на идее угрозы извне. Сначала это было просто вранье, придуманное для того, чтобы дисциплинировать послевоенную вольницу, потом те, кто придумал это вранье, ушли со сцены, а наследники их верят и искренне считают, что Хонти точит зубы на наши богатства. А если учесть, что Хонти — бывшая провинция старой империи, провозгласившая независимость в тяжелые времена, то ко всему добавляются еще и колониалистские идеи: вернуть гадов в лоно, предваритель…
… показать весь текст …

— Уму непостижимо, — сказал Максим, — как это мы ухитрились проиграть войну при таком количестве техники на квадратный метр.
— А откуда ты взял, что мы ее проиграли? — лениво спросил Зеф.
— Не выиграли же, — сказал Максим. — Победители так не живут.

…Максим выключил приемник.
«— Не бесись, — сказал он. — Ничего я больше не хочу. И нечего на меня орать, сами виноваты, проспали свой мир,
массаракш, оскотинили, как последнее зверье! Что теперь с вами
делать? — Он вдруг оказался возле Гая, схватил его за грудь.
— Что мне теперь делать с вами? — Заорал он. — Что? Не знаешь? Что? Ну, говори!
Гай молча ворочал шеей, слабо отпихиваясь. Максим отпустил
его.
— Сам знаю, — угрюмо сказал он. — Никого нельзя
приводить. Кру

Баю-баюшки-баю,
Что за привередливый ребёнок.
Будешь вырываться из пелёнок,
Я тебя, бай-баюшки, убью.

До чего же голос тонок, звонок,
Просто баю-баюшки-баю.
Всякий непослушный Поросёнок
Вырастает в крупную свинью.

Погибаю, баюшки-баю,
Дым из барабанних перепонок.
Замолчи, визгливый Поросёнок,
Я тебя, бай-баюшки, убью.
… показать весь текст …

Вы еще молоды, моя дорогая! И не представляете, сколько сил обретает человек с возрастом, когда ему приходится сражаться со смертью. Это молодые лежат, задрав лапки кверху, и умирают лишь потому, что не знают, что такое жизнь. Посмотрите на человека, которому перевалило за семьдесят. Он горит желанием жить и готов бороться за жизнь.

Агата Кристи. Немой свидетель