Вот уж Лето собирается в дорогу,
Скоро август сдаст свои позиции…
Осень явится младою недотрогой,
И начнёт с листвою репетиции…

Танцевать научит их, с дерев срывая,
Чтоб полёт был плавным, с ветром в унисон…
Я взгрустну, клин журавлиный провожая —
Здравствуй, Осень. До свиданья, летний сон.

Не сплю, не ем, пропал покой, в слезах подушка.
То камнем вниз, то в небеса — аж стынет кровь!
Попалась я в силки, сработала ловушка —
На «слабо» поймала проклятая любовь !

Как много нас, что хоронили сыновей и дочек…
Рыдает сердце безутешно… птицей раненой.
Но нет у смерти возрастных поблажек и отсрочек,
И каждый день уходят в небо чьи-то ангелы…

Змея своим же ядом траванулась как-то раз…
Как словчила в лужу сесть, никто не знает точно.
Но, бумеранг влетел гадюке точно промеж глаз,
И шлангом распластал былое позвоночное.

Прежде чем куснуть кого-то, шевельни мозгами,
Не один ты в мире с ядовитыми зубами!

Есть люди, что по части трёпа — просто асы!
Им, лишь бы, посудачить — по поводу и без.
А вот молчание для них весьма опасно,
В мозгу случиться может «мыслительный» абсцесс!

Даже и не силюсь кого-то понимать,
Мы все, без исключения — бродячие актёры.
Легко умеем маски на ходу менять,
И по своей судьбе, и по чужой — мы гастролёры.

Шить — вышивать умею, и вязаньем овладела,
Люблю готовить, мыть и убирать…
Ещё плести интриги научиться бы хотела —
Для полноты картины… так сказать.

Предпочитаю я не замечать людей иных,
Они из той породы — лишь бы с кем сцепиться!
Всегда стеной молчанья ограждаюсь от таких,
Но, им и в стену лбом не привыкать долбиться.

Не лезу в монастырь сторонний со своим уставом,
Мне совершенно безразличен мир чужих страстей.
Потому, вполне резонным обладаю правом,
И в свою обитель не впускать непрошенных гостей.

Судьбу свою я со смиреньем принимаю,
В ней всё переплелось… То предков, видимо, «заслуга».
Поступками благими путь свой выстилаю —
Чтобы МОИМ потомкам не пришлось реветь белугой.

Любовь всегда является в тандеме со Страданьем,
Чтобы в досель спокойной жизни обустроить ад.
И пытать меня то эйфорией, то отчаяньем…
Как у других — не знаю, у меня — ТАКОЙ расклад.

Ох, подфартило с боссом! Креативит дельно.
С ним не запразднуешь бездельника!
Зарплату выдаёт он нам еженедельно —
День в день. С утра. По понедельникам!

На чужой роток накидывать платок —
Всё равно, что грамоте учить орангутанга.
А из сплетен гнусных грязевой поток —
Вспять пойдёт… Окатит жижей из того же шланга.

Ах, я живу так ярко, так красиво —
Всё вокруг меня искрится и мерцает !
Восклицала мышка серая счастливо,
Под неоновой рекламой проживая.

В некоторых людях море чёрной злобы,
Каждый, что на их пути — потенциальный враг.
Видно, сильно провинились перед Богом,
Коль при жизни обратились в бешеных собак.

Всякая мечта, когда-нибудь, сбывается,
Но мысль об этом в голове должна засесть!
Если исполнения не наблюдается —
Знать, не мечта это… А то, что уже есть.

И кто бы, что не говорил… Мели, Емеля.
Свой взгляд имею я на жизнь, и на людей.
Кому-то сердце я отдам, не сожалея,
Кого-то обойду, как ядовитых змей.

Ничего вперёд мой разум не планирует —
Жизнь, всё равно, переиграет мыслей ход.
Не без помощи судьбы всё сбалансирует -
И вот вам радость, вот печаль, паденье, взлёт.

Я должна заговорить с тобою первой?
Вот уж нет. Меня такое — унижает!
Он подумал про себя: ну, стерва — стервой…
И ушёл. К той, что в «молчанку» не играет.

А я вот думаю… Такие что, БЫВАЮТ?

Загадка, ребус, тайна, бескрайний серпантин,
Клубок противоречий, крутой адреналин!
Только что, милашечка и утибоземой…
Через мгновенье - фурия, демон — адски злой!
Ну, как же уместилось всё в хрупкий организм?
Теряется в догадках мужской антагонизм…

Мужчины, а представьте, исчезли мы с земли?
Вы б, от счастья, прыгали… потом — с ума сошли.