Утро наступит с тобой, без тебя,
это факт несомненный. И станет стыдно, зато что вчера, ты потрясал вселенной. Вспомнишь, как громко кричал-Силачи! Грозя в пустоту кулаком. Читал стихи чьи, да не чьи, себя называл мудаком. А после соседу плюнул в вино, в предательстве, обвинив. Себя объявил Джордано Бруно. Сожжения , так не свершив. Утро наступит, оно как всегда, смоет остатки снов. Ты оглянешься, и скажешь-Да! Я сотрясатель основ!)

Как долго я тебя искал.
Мой горький опыт повторений,
Сопротивлялся и считал.
Ошибок мелочные пенни.
Под страхом чувства воздержал,
Не выводя души из тени.
А после понял задолжал и мне не светит
Воскресений.Глупец! Наивный астроном, расчётом небо проверять. Любовь тебе не гастроном, где можно ценники менять. Ты подошла, и улыбнулась. Спросила просто-хочешь пить? Земля Весною окунулась, и я ответил буду жить.

Как много вылито воды, на мельницы, увы чужие. И отцвели твои сады, где вишни были молодые. Ты думал мир перекроить, и сделать парус с одеяла. Под ним Ассоль боготворить, и поднять миру все забрала. Помочь в нужде священный долг, терпеть лишения любые. И все дороги, словно шёлк, и нити жизни все тугие. Не знаю, как тебя нашла, Ассоль твоя иль Дульсинея. Я помню ты кричал- Взошла! Рассказывал о ней краснея. Ты стал мой друг ни то ни сё, альбом картонных приключений. Пусть лучше скажет друг Басё, он мастер кратких объяснений.
Вишни в весеннем расцвете
Но я-о горе- бессилен открыть
Мешок, где спрятаны песни.
Мацуо Басё.

Вся наша любовь уместилась в пол строчки. Один поцелуй, а дальше лишь точки. Не было времени, жадно глотая, мы съели все яблоки прямо из рая. В угол стрелками нас загоняло, а ты всё шептала мало, мне мало. За окнами плыл остывающий мир, где в миллионах бетонных квартир. Каждый тянул из времени жилы, где от любви одни старожили. Глазами прощались, надеясь на точки, нашей любви длинною в пол строчки.

Кукла с губами надутыми в бант.
Где вымыты чувства, оставлен лишь кант. Пустыми словами известных людей, всегда под парами твой Гугл-диджей. Ты двигаешь горы мышцатых парней, и пьёшь разговоры, кто из них чей. Без подогрева, не подходи, отбросит отбойник размером груди. Висят на показ Мане и Дали, и несколько фраз из Экзюпери. Ночные
Феррари, и мыльные пати, подруги все в коже на Мазерати. Картинки заставки немыслимых мест, львица гламура, просто the best. Я сам попадался на этот товар, снял упаковку, там только базар.

Поселилась жаба, в тайниках души.
Была б она не баба, послал бы от души.
А так почет, внимание, и матом не загнёшь. Изъяны воспитания! Пи@дец едрёна вошь.

Чудными, нежными, но не словами. Цветами венков над волосами.
Глазами, который в жизни не лгали.
Мы всем этим, небо подогревали.
На кончиках пальцев, на грани дыхания.
Нам открывались замки понимания.
Рождались еще не рожденные чувства,
И заполняли, где было пусто.
Лёгкость полёта, и плавность движения,
Ведь для любви нет тяготения.

Из города в город, с вокзала в вокзал. На нитку стихов я свой мир нанизал. Здесь я машинист, и выбор за мной, какие брат виды увидим с тобой. Разные люди бок о бок живут, одни всё страдают, другие жуют. Смешных ситуаций, весёлых проказ, хоть отправляй на Каннский показ. Ты можешь не верить, крутить головой, но вот стоит женщина вся с бородой. Мужчины в стрингах товарища Гуччи, меряют пальцами кто из них круче. Тут всё не реально, из сказки обман. В почёте не норма, а секса изъян.
Нас делали всех для цели благой, а вышел один сплошной геморрой. Я не судья и не тонкий политик, мне самому не ловко от критик. Этой иглы не тупит алкоголь, я просто прошу с человеков уволь.

Когда останешься одна, спроси себя не укоряя. Зачем ты столько лет врала, слова как мантру повторяя. Не стоят скорлупы яйца, твои душевные подруги. Под маской огурцов лица, не скроешь глупости потуги. Гаданий лживых череда, с вопросом- где же ты любимый? Тебе ответят никогда, забудь, как бред кобылы сивой. Твои избранники бегут, спасаясь плюшевого плена. Им лучше смерть, чем твой уют, где сердце, красного кримплена. Закон любви, как бубен прост, и он не любит отклонений. Ты выруби свой NO FROST, и жди любовных приключений.

Строга, красива и нежна, как древнерусская княжна. Ловить готов, я каждый вдох. Но слышу -шоб ты падло сдох. Ты не мужик, и ты не баба. Ты обезьяна с баобаба. Ловить он будет, каждый вздох, да шоб твой корень весь засох. Она ко мне не равнодушна! И от любви вдруг станет душно! И тянет на высокие слова-«ах, как кружится голова»! Я вижу ты крутить мастак, какой же всё-таки мудак. Уйди не видишь, я психую, не лезь с дурацким поцелуем. Вон полку лучше бы прибил. Не муж-классический дебил. Зачем терплю и унижаюсь? Ведь ясно саду здесь не цвесть. Пусть не люблю, но уважаю. Особенно, когда дадут поесть.

Ты позовешь по имени, я улыбнусь с небес. Были с тобой слепыми мы, нам не хватало чудес. Странно, как быстро сорвало с наших церквей купола. Тебя мне всегда было мало, и я терпеливо ждала. Не спрашивай, как текли воды, резиново чёрных дней. Как отбивала подходы голодных до сук кобелей. Праздники вместе встречала, с тобой в театре теней. И в пустоту шептала, мой и больше ничей. Ты позовёшь по имени, ответит лишь тишина. Будем с тобой любимыми, но только в пределах сна.

Буквы роем носятся, жужат давай начинай.
Очки к переносице просятся, чернил не жалей наливай.
Перо деловито спросит-опять про любовь и закат?
Но чувствую, что уносит, рифма в вишнёвый сад. Белые, как невесты, красавицы стройно стоят. Небо -«родом из детства», где каждый щенок тебе брат. Времени нет предела, можно просто дарить. Каждый вожак там Акела, и в Африку хочется плыть. Вечер усталостью встретит, картошкой печеной с золой. Рогатка чья лучше метит, и каждый медяк золотой. А после сны до упаду, на завтра ведь снова в бой. Фашистов добить всех надо, пока еще молодой.

Родными примет нас Земля, в широкие объятия. И даст глотнуть нам бытия, и скажет просто братия. Мы тихо в новый дом войдём, не закрывая двери. Она покажет суть времён, научит просто верить. И робость детских тех шагов, на марши переделав. Начнём войну против врагов, которым нет предела. Железом душу обобьём, бетоном заливая. Осины кол в неё вобьём, при этом обожая. Мы оправдаем все дела, под маской всепрощения, и обнажим свои тела для общего спасения.

Медленно скрестишь руки,
Шаг в бесконечность назад.
Жил и творил не для скуки,
Под колокольный Арбат.
Потоками песни вливались,
И каждый шептал моё!
Мы ими все напивались,
Похмелье было твоё!

Надо такому случиться, жизнь в состоянии пат. В голову столько стучится, а я их впустить не рад. Мне бы струну золотую, с прибоем связать закат. Чтоб не играли впустую, но под рукой лишь канат. Ветром лежу зацелованный, ковыль мне сегодня брат. Мой мир такой разрисованный, а здесь настоящий квадрат. Просто и необычно, быть в состоянии себя. Вот только мысли привычно, ищут тоскуя тебя. К чёрту прибой и ветер, море и солнца закат. Мне без тебя везде пепел, и я в состоянии мат.

Дразнит закатом вечер, на плёсах тишина. Раскинулась предплечьем красавица Двина. От дома взяв начало, идём в объятиях трав. Ты звёздам обещала, косу для их оправ.
И сумерки целуя, с тобою в ночь войдем. Из жизни смысл возьму я, для нас с тобой вдвоём.

Пусть каждому будет по праву,
Не лайте, не нюхайте след.
Найдите другую забаву,
И выбросьте весь этот бред.
Не вам, эта тайна открылась,
Не вам её объяснять.
И если душа оголилась,
Не смейте рядом стоять.
Носы свои укоротите, вам ими еще дышать. И руки делом займите, научитесь правду писать.
А если что-то поймете, не требуйте повторять. Стихи, как любовь на излёте,
их тоже больно рожать.

Надо бежать, небо стучится.
Тревожным дождём в окна и лица
Мне не успеть с тобою проститься
Холодный глоток, в руках вновь синица.
Кто объяснит моё направление, где
без метаний, одно лишь движение.
Встать в полный рост, когда свистят пули, где места не будет для сюсей-пулей.Чётко и внятно ответы давать, не унижаться и не вилять. И пусть отработан каждый патрон, здесь нет холостых или я, или он. Так разорвать, чтобы многим хватило, не блефовать, когда не фартило. Мягкость с трусостью не перепутать. Теплом, а не глупостью близких укутать. Хороший финал, но без Тарантино. И в титрах не я, директор картины. Надо бежать, ведь небо стучится… Поставить на ноль, и не ошибиться.

Ты кавер-версия, забытой песни дочь,
восставшее из пепла приложение. Хоть воскресить оригинал не в мочь, но можешь сделать на дорожке оживление.
Блеснув улыбкою, с зубами в сто рядов,
захватишь зал, в экстазе просветления.
.И станешь потрясателем умов, дробя аккордами чужие самомнения. Раскроешь чакры, двинешь мир ногой, есть множество душевных упражнений. А может пусть не хит, но всё же свой? Пусть без обложки, но из откровений.

Как хорошо. остались две страницы, захлопнется казенная тетрадь. Пусть выльются на них словами птицы. Долг отдан, можно больше не писать. Не пудрить мозг, своею небылицей, и чувствами протоки засорять. В каретах не раскатывать в столицах, и на балы девиц не приглашать. Не обижайтесь, я же не нарочно, мне захотелось с Вами помечтать. Из этой суеты я понял точно, раз люди любят, им не умирать

Что тебе в строчках моих, тех что выходят из сна. Ты скажешь просто-псих, доставший рукой до дна. Действительно, я достиг пределов падения во мрак. Твоих любовных интриг-осечка, ошибка и брак. Ты оторвала, что дал, главного не зацепив. Из жизни сделав абдал, из поминок аперитив. Но, я благодарен за всё, что ты не успела забрать. Оставив томик Басё и в памяти ёб твою мать.

У этого нет продолжения,
Это без боли болит.
Как будто езда без движения,
Как без еды аппетит.
Ночные в поту пробуждения,
родных озабоченный вид.
Раскольникова мучения, где ты за рубль убит.
Выводы в общем то верные,
не в обострении гастрит.
В этой беде вы не первые,
это любовь в вас хандрит.
Хочет наружу вырваться,
заполнить собою весь вид.
Устала она в душе' мылиться,
… показать весь текст …