В Пассовер бокалы возьмём,
Вином их до края наполним.
За Пейсах мы пьём,
За Пейсах мы пьём,
Исхода историю вспомним.

Был тяжек и труден наш путь,
Враги извести нас пытались.
Ты жертв не забудь,
Ты жертв не забудь,
За веру, что жизни отдали.

И будем просить вечер весь,
Всевышнему мольбы вверяя:
… показать весь текст …

Мир адом стал, где беснуются черти.
Жизнь превратилась в прелюдию к смерти.

Любовь в поэзии или поэзия в любви
— Что из этого является моей сильной стороной?
Или то или другое или ничего из вышеперечисленного?
Я действительно не знаю ответа …

Но иногда по утрам я просыпаюсь больным,
Какой-то странной болезнью, от которой нет другого лекарства,
Нежели, чем попытка придумать слова, которые идут прямо из сердца,
Такие слова, которые созвучны чувствам, которые я испытываю.

И когда я нахожу эти слова, моё беспокойство уходит,
Изливаясь в поэзию которая,
Заражает тех, кто её читает, — и это делает меня счастливым,
И вознаграждённым за мои скромные усилия.

Не прощаясь на рассвете, уходя захлопнешь дверь,
Мне такой другой не встретить, где искать тебя теперь?
Даже в зеркале разбитом, проклиная и любя,
Как во сне давно забытом, не увижу я тебя.

Могут ль не петь соловьи по весне?
Знают ль они об идущей войне?
Также как трели поют соловьи,
Вольно поэтам писать о любви.
Любит когда человек — он не зверь,
Даже в войну здесь, сейчас и теперь.

Все веселятся вокруг, ну и пусть,
Предпочитаю я лёгкую грусть.
В память колодца души окунусь,
В чувство прошедшее сердцем вернусь.
Вспомню о том, что так дорого мне,
Где же ты, счастье? В какой стороне?
Ныне живёшь ты лишь только во сне:
Грёз и мечтаний далёкой стране.

Бесспорно, время лучший лекарь от разлук,
Его снадобье исцеляет сердца раны.
Затихнет боль, пусть хоть не сразу, пусть не вдруг,
— Ведь всё всегда проходит поздно или рано.

Похожа очень жизнь моя на драму Дориана Грея …
Но вот беда — старею я, а мой портрет — он с каждым годом молодеет.

Светит солнце из окна,
— В те поры была война.

За окном сгустилась мгла,
— В те поры война была.

Только вот для детворы,
Лучше жить без той поры.

Мир развязал кровавый бой с войною.
Он победил, но дорогой ценою.

Решил войною не идти на мир царь Пирр.
Мне слишком дорог каждый слон, признался он.

Толстой в семье Карениных несчастной Анны описал измену и самоубийства сцену,
Но не годится в постановке театральной этого романа Чехова совет — нельзя повесить паровоз на стену.

Кто мы: грешники или святые?
Ах, отбросьте вопросы пустые,
Пока живы мы,
Мы не судимы:
Есть ли крылья иль нет за спиной?
Знать дано то судьбе лишь одной.

Не черти и не ангелы, — земные мы, простые…
Все мы немного грешники, все мы чуть-чуть святые…

Он наше всё, он дорог всем.
Ему навеки тридцать семь.

Чёрный аист приносит беду,
Белый аист — детей и удачу.
И я слышу в стихах, как в бреду,
Клекот аиста чёрного плача.

Чёрный аист приносит беду, —
Он летит над моей головою.
Я от боли в душе пропаду,
Если вдруг я расстанусь с тобою.

Ты подарила мне счастья мечту,
Ты подарила любовь и надежду.
Ты за собою звала в высоту,
Мне одному обещав свою нежность.

Ты подарила мне счастья мечту,
А потом ту мечту ты украла.
Память о ней я лелею и чту,
Хоть в памяти счастья так мало.

Мне краски ночи дня милей,
В ней можно позабыть о горе и беде, тех, что случились в жизни раньше.
Хоть день и ярче и светлей,
Я в темноте ночной во сне не вижу подлости, корЫсти, зла и фальши.

Я тебя никому не отдам.
Я тебя ни за что не предам
И любить тебя не перестану.
Я с тобой никогда не расстанусь.
Я тебя никому не отдам
— Ни дождям, ни снегам, ни ветрам.

Слова мужские о любви скупы,
— Прекрасных слов ждут женщины напрасно,
Слова мужчин бывают так грубы,
Что не понять как чувства эти страстны.

Слова мужские резкостью полны,
Когда не может он скрывать в волненьи,
Что хочет выразить свои сомненья,
В ответной женщины любви.

Посмотри, как на небе звёзды горят
— Это наши с тобою глаза так блестят!
Я в глазах твоих милых вижу любя,
Как гляжу на тебя, на тебя, на тебя.