Я разучился ненавидеть,
мораль упала до нуля,
нельзя понять, нельзя предвидеть,
что Вам нахрюкает свинья.

Проводим конкурсы культуры,
определяя тембры голосов,
мы обменяем голос каждой дуры
на бабки сотни тысяч дураков…

На Земле и в космосе много чудаков,
что летят по воздуху выше облаков,
ты не бойся, милая, если пропаду,
все равно к твоим ногам с неба упаду.

все сомненья метелью закружит
в снежно-белой, танцующей мгле,
свежий ветер лицо зацелует, завьюжит,
он напомнит тебе обо мне.

Возможно так, или иначе,
болтают пусть, что жизнь — беда,
мы ж выбирали на удачу
любовь, надежду, города.

Ведь если слаб, то не изменишь,
в обьятья веры упадешь,
а если груб, то не поверишь,
и счастье на Земле найдешь.

Вокруг нас карусели круга,
огнем сгорит твоя звезда,
но понимали мы друг друга,
и верят в счастье наши города.
… показать весь текст …

Потоков мыслей перебор,
стакан вина под вечный спор,
словами вышитый узор,
как поцелуй в сухие губы
друзей, врагов или Иуды…

Ты все хотел сменить,
память о прошлом стер,
но продолжаешь жить
в тесном ущелье гор.

Там, позолотой стен
утром восход сверкал,
смерть забирала в плен
тех, кто дойти мечтал.

но в поворотах дней
время диктует срок,
время горы твоей
памятью бьет в висок…

Ах! Эта женщина — Зима!
как белый снег она была,
из всех красоток, лишь она
смогла свести его с ума

Наверно, часто рушится весной,
что было нам подарено зимой.
и яркий, белый снег над головой
увы, опять становится водой.

Он был начальник, — перешел на ТЫ,
откуда барство в лузерах застоя?
я не люблю суждений простоты
и дней похмелья с шумом над толпою.

нет простоты, есть просто серость дней,
и отзвук в сердце сыгранных мелодий,
Земля в цветах, вздыхающий апрель,
и это солнце, что над нами бродит…

Перемелется твоя печаль словами,
слезы правды выжмет из лица.
так нелепость, мокрыми дождями
моет души звездного кольца…

Не истребима только простота,
с бутылкой водки смотрит из окопа.
зря радуется хитрая Европа
тому, что царствует в России доброта.

Нам свою жизнь не разгадать,
с годами все трудней поверить,
что умирал ты каждый раз
как раб восторга чьих-то глаз,
как голый гладиатор на арене…

Здесь дороги слепые, — горизонта туман.
здесь снега расстелили — из постелей обман.

В этом сказочном мире, — у заснувших озер,
мы тропу проложили — через белый простор.

Здесь сомненья не прячут, — на заснеженном льду
все обиды прощают — и встречают весну.

Каждый в жизни, как в море, — выбирает свой крест,
словно ищет в просторе — дорогой амулет…

Опять твоя весна пришла, или вернули?
вновь встреча обожгла таинственной волной.
ветра на Ладоге вдруг с нежностью задули
и даже луночка на льду запахла полыньей.

На сердце дребедень пылающих закатов,
торопятся быстрей уйти, сбегают чередой,
и снова молодость к ним отсылает сватов.
а даже сосны на скале кивают головой…

Ночь подарит волю — небо одиночества,
по хмельному полю — облаком плыву.
ночь качает стены, и тоской пророчества,
вырвавшись из плена, разрушает тьму.

Мне кусок от неба отломить так хочется,
как кусочек счастья от твоей стены,
но напрасно мучаюсь, в небе одиночества
проплывают мимо нас облачные сны…

Уйти, сбежать к далеким берегам?
но, невозможно там до счастья дотянуться,
нас память заставляет оглянуться
и принести цветы к ее ногам.

Мы помним всех друзей по именам,
кто уходил без почестей, до срока,
под трассер пуль и грохот миномета,
сбежав от нас к далеким берегам…

В перекрестке тьмы
с четырех сторон
для венков цветы,
колоколен звон.

горизонт горит.
окружен толпой.
и топор висит
над твоей судьбой.

там оковы злы,
не легко менять.
в перекрестке тьмы
так легко пропасть.

Завертит ночь, слова переиначит,
памятью долг вернет.
небо дождем заплачет,
но не оплатит счет.

Камни давно заросли и забыли,
время водой стечет,
скажет, — они там были,
но не оплатит счет…

Ночь вороньем заметелит, закружит,
черным крылом сомнет,
болью тоске послужит,
но не оплатит счет…

Сорвав флажки и правила нарушив,
сегодня волки, впрочем, как вчера,
собравшись в стаю, рвут клыками души
и делят мир живых на номера.

Не изменив законов и традиций,
собрав щенков и доблестных подруг,
грызут зубами слабых, беззащитных
и режут всех, попавших в злобный круг.

Людская жизнь не шабаш у болота,
и в преклоненьи — слабости удел,
опять на серых хищников идет охота
тех, кто по-волчьи жить не захотел.

Мы долго не встречались, шурави,
нас годы и дороги развели,
но все равно, как много лет назад,
ночами жгет меня пылающий закат.

В ворота Варпа вход всегда открыт,
над ними черный смог висит,
соленый воздух с привкусом несчастья,
что на моих губах и в памяти остался…

Есть дни зачеркнутых обид,
все зарастет и отболит.
закроет жизни океан
тоску и боль забытых ран.

Форсаж опять тебя прижмет,
твой самолет пойдет на взлет,
и синий купол над тобой
поверит вновь, что ты живой…