Был дождь неизбывен.
То ветреный ливень,
То стылая сырость
Над сквериком сирым,
Где мы проходили,
То был, как будильник,
Стуча по жестянке
Окна спозаранку.

Был дождь нескончаем.
И мы, разлучаясь,
Могли не стыдиться,
Намокшие лица
Прощально целуя.
… показать весь текст …

Ты угощаешь мраморным мясом.
Мясо, конечно, только пролог
К солнечной спальне, к тихому часу,
Громкому часу любви напролом.

На простынях переплавятся в мрамор
Наши кипящие страстью тела.
Толика счастья будет той самой,
Что нам судьбинушка недодала.

И обжигающим мраморным мясом
Мы наконец-то друг к другу прильнем.
Ты улыбаешься, значит, согласна.
Мясо чуть позже. Дай руку, пойдем!

Этот шест словно крест, фарисеи окрест,
Эротически выгнув провидческий жест

Прометись Прометеем по лысым мозгам,
Подражая святой наркомашке Саган,

Ты прочти им, приблизив шикарную грудь,
Аюрведы кусок и Софокла чуть-чуть…

Шанс воскреснуть, увы, невелик у живых
Мертвецов, окормляемых с персей твоих…

В Рождество мы рождаемся заново,
Почитая Его Рождество.
И горит Вифлеемское зарево
В наших душах во славу Его.

Я крещен, но не набожен. Истина
Или в Нем, или рядом. А мы
В этот день будем счастье домысливать
Для себя и для близких. Аминь.

Здравствуй, Саввушка Сторожевский!
Сторожи меня от беды,
От любви неискренней женской
И от кривенькой борозды.

Здравствуй, Саввушка. Я не очень
Верю в верхние времена.
Но с тобою, мой Авва Отче,
Как-то легче. Пребудем на…

Ну, я снова ушел
Размышлять и одалживать мудрость
У рассветов, людей и давненько нечитанных книг.
Посижу в тишине и увижу, что солнце проснулось.
И поверить смогу, что еще я совсем не старик.

Молодая душа и пока безотказное тело,
Только мысли о жизни, порой наводящие грусть.
Завтра утром обратно —
К друзьям, отношениям, делу,
Продолжая извечный и все-таки радостный путь.

С утра качусь, совсем не в масле сыр,
Летит душа, шальная тройка-птица,
И сохнут слезы солнечной росы
На бампере бывалой колесницы.

По зеркалам мигает — сзади мчится
Какой-то джип в подпалинах косых,
Но есть еще бензин в пороховницах,
Я не съезжаю с левой полосы.

Одет, обут, не выспался, но сыт,
Жизнь чередом, есть даже взрослый сын,
Жаль, редко видимся, но иногда он снится.
Пока мотор мой слева не остыл,
… показать весь текст …

Здесь ближе Бог, теплее дни и чище мысли.
Душа спокойна на Святой Земле.
И чудо Вифлеемское во мгле
Нам светит всем незыблемо и присно.

С улыбкой принимая неизбежность,
Я не молюсь. Я просто сознаю —
Стоящим на немыслимом краю
Он, — кем бы ни был, — подарил надежду.

Не цепляюсь за прошлые чувства и встречи,
Засыпаю и вновь просыпаюсь с улыбкой.
Оптимизм не совсем обоснован, но вечен.
Все — мое, даже если и было ошибкой.

Никогда я не ставлю последнюю точку,
Запятая судьбе оставляет надежду,
Возвращаются снова, кто может и хочет,
Осознав — неизбежность не так неизбежна…

Расписан вечер мрачноватым Караваджо,
Над белым Храмом звездочки зажглись.
И странный вывод ниоткуда, очень важный —
Мы будем счастливы оставшуюся жизнь.

Мы выбираем, что попроще и поближе,
Стараемся без страха и без лжи.
…Однажды ночь мы проведем с тобой в Париже,
И будем счастливы оставшуюся жизнь.

Но продолженье интересней, чем начало,
Уже начав движенье в ритме ностальжи
Осознаем, что впереди еще немало.
Мы будем счастливы оставшуюся жизнь.

Психологи, йоги, тельцы мирозданья,
Рождения цифры, пророчества в снах —
Все это подпорки кривого сознанья,
Стоящего хлипко на тонких мозгах.

Я даже поверю, что верхние связи
Кого-то ведут и для многих важны.
Я самоустойчив — ни сдвинуть, ни сглазить,
И мне костыли до сих пор не нужны.

Обожженный кирпич. О себе и о многих таких же.
Мы снаружи обуглены, нежность лелея в душе.
Мы всё ищем себя в Вифлееме, Помпеях, Париже,
Чая встретить родное, не очень-то веря уже.

Обожженный кирпич — закаленный, надежный и хрупкий,
Мир внутри охраняет, и память хранит об огне,
Бушевавшем снаружи.
И мы отмеряем поступки
Той же мерой тепла, что осталась от прожитых дней.

Ладно, надо идти, продолжая судьбу и дорогу,
Недоверия корку стряхнув с обгорелых сердец.
Мы же верим в себя и любовь, уповая на Бога,
… показать весь текст …

Путешествие по краю мечты
Завело нас в Ааронову ширь.
…Он был маленький и нежный, как ты,
Верблюжонок в Аравийской глуши.

Он кричал и громко мамочку звал,
Как кричала ты со мной в ночь и грех…
…Вдруг он привязь оборвал и сбежал,
Как сбежали мы с тобой ото всех.

Молчаливый иорданец-старик
Нам верблюжьего принес молока.
Оно пахло — показалось на миг-
Как твои два очень чутких соска.
… показать весь текст …