…Включил радио, нашёл итальянцев, время серенад, пусть себе, только б не последние известия, нет сил слушать, пугают друг друга, как мальчишки. Только те играли в «казаков-разбойников», а сейчас предстоит сыграть в «ракеты-убежища», победителей нет, шарик в куски, разлетимся, как пыль;жаль.

Эйнштейн музицировал, Жолио-Кюри ловил рыбу, а интересовавшийся нас русский академик Тамм занимался альпинизмом.

-…Я не человек!
-Это не повод быть бесчеловечным!

Страна свободы, обнесенная колючей проволокой предубеждений, рано или поздно превратится в концентрационный лагерь.

-Что будем есть?-спросил Степанов, когда они устроились на втором этаже «Националя»;вид на Манеж сказочен, день весенний, капель, красотища, в такие дни постоянно слышится музыка, и не страшно ощущать возраст, хотя и нет радостного предчувствия того, что все ещё впереди.

Это раньше про двадцатишестилетнюю красавицу Пушкин писал, что, мол, старуха, а сейчас пятидесятилетие женщины-те, которые умеют держать себя,-напропалую крутят романы, и шестьдесят лет для мужчины считается-порою по праву-временем расцвета.

-Господь мой! За что ты меня святым сделал, я же ни одно испытание не выдержал?
-Не спорь! Мне виднее!
-Я даже не выдержал искушения чревоугодием- попробовал каждое предоставленное явство!
-Но ты отдал все явства толпящимся за дверьми нищим!
-Но грех сладострастия? Я же удовлетворил каждую шлюшку по полной, а не просто попробовал…
-Угу, а кроме доброй памяти ты каждой, даже самой уродливой, оставил приличное состояние!
-Ну, а испытание огнём? Я позорно бежал!
-Однако успел спасти упавшего в огонь мотылька!
-Скажешь, и в воде я поступил правильно?
-Понятия не имею! Многие способны переплыть бездну, но такого, который нырнул на её дно и вернул к жизни потерпевшего кораблекрушение врага-впервые вижу!

Я думаю, что это его понимание своей-в сравнении с Шаляпиным малости-свидетельствовало об определённой ущербности духа. Вот и скатился к предательству Сашка Гитри… Стал с немцами в Париже коллаборировать!

Он давно уже подсчитал,-чтобы погасить в себе гнев, ему достаточно семь-восемь секунд;вначале, правда, на это уходило секунд двадцать;собеседник-если не был полным чурбаном-не мог не обратить внимания на то, как долго Ричардсон копался в кармане, доставал сигарету, мял её, прикуривал;всякая задержка темпо-ритма неестественна;разве что заикание. Увы, далеко не всякий наделен этим выгоднейшим качеством: естественная возможность подумать ответ, погасить ненужные эмоции, вызвать улыбку или сострадание;кто заподозрить человека в хитрости, коли у него врождебный дефект речи?!

У Белого дома нет реальной внешнеполитической концепции, сплошные эмоции, прямо-таки царство женщин, загримированных под ковбоев.

Любопытно, знаете ли: американские либералы ставят на примат государственной стратегии, на сильное правительство, которое сумеет вывести страну из тупика, а консерваторы уповают на челюсти и и мускулы каждого способного действовать круто и резко-возвращение к временам Клондайка.

Самые праздничные дни, пожалуй, были на Николиной горе, в сентябре того далекого года, когда Степанов впервые увидел Надю, но они ещё не принадлежали друг другу по жестоким людским законам, следовательно, не имели прав друг на друга и не смели задавать вопросы, похожие на те, что задают следователи, призванные поймать и изобличить, а могли только беседовать о прошлом или мечтать о будущем.

Человек, не умеющий обижаться, есть явление зловредное;приспособленец и конформист.

Степанов вспомнил, как они познакомились с Андреевым четверть века назад… Андреев был тогда душою компании;никто так не умел вести застолье, танцевать, шутить, как он;никто не умел так поджарить бараньи ребрышки, взятые за бесценок в «кулинарии», или сварить пельмени;никто не был так щедр в советах и помощи…
Потом он надолго уехал за границу;вернулся;встретились в Доме журналистов, Андреев достал какую-то мудреную книжечка (Степанов раньше таких и не видел), перебросил пару страниц, пояснив, что это «денник"-расписание встреч, звонков, памятных дат (не забыть, кого и когда поздравить), сказал задумчиво, что послезавтра в семнадцать тридцать у него есть «окно"и он был бы рад выпить со Степановым чашечку кофе…

Подруга, работающая в «Ритуальных услугах,"часто посылает мне цветы в «Одноклассниках».

У настоящего разведчика должна быть ужасная память, чтоб ничего не выдать, ни имён, ни явок, ни паролей!

Не зная горя, горя, горя,
В краю магнолий плещет море,
Сидят мальчишки на заборе
И на меня наводят грусть…
Танцуют пары, пары, пары.
Мотив знакомый, даже старый.
И сладкий голос бас-гитары
Тревожит память мою,
Ну и пусть, ну и пусть, и пусть!
Припев:
Вот также когда-то
Сюда мы бегали ребята, ребята,
Глаза блестели, как агаты, агаты,
И на щеках играла кровь.
… показать весь текст …

Одноглазый сделал последнюю затяжку и с наслаждением растянулся на мягкой траве. Луна медленно покачивалась в небе и он стал тихонько подвывать в такт её движений.
Когда-то его племя было самым могучим и страшным, все живое пряталось при появлении псов Грумча… После явления этих пришелиц из-за океана все изменилось… Одноглазый затявкал… Конечно, они были чертовски красивы, тут нечего сказать… Особенно хороша была его покойная жена, даже и в старости. При одном воспоминании о ней сердце его замер…
… показать весь текст …

Влезть в чужие мозги не проблема, проблема понять там что-нибудь, тут и со своими то проблемы.

«Когда в городах десятков стран загремят взрывы, станут рушится дома и по улицам потекут ручьи крови, тогда придёт наш час. Миллионы мужчин и женщин будут искать сильную руку, способную устранить хаос. И мы не промедлим-дадим миру такой порядок, в котором не будет места красным.»