Мы ищем все, но увы, не находим,
Красавца-кэпа под парусами.
Плутаем потерянно среди пародий
Под насквозь лживыми небесами.
Ассоли тоже сейчас не встретишь —
Все больше самки с голодным взглядом.
Для них мужчина — предмет и фЕтиш —
— Вперед, к вершинам! Но рядом, рядом!
Другого сорта — глаза-бойницы,
Душа-осколки от рук лжеГрея,
С креста сомнений их в плащаницу,
Чтоб после лик выставлять в музее.
И Греи тоже — так, чуть за сорок,
Два битых файла под именем «брак»
… показать весь текст …

И грим, и маска — шутовской наряд.
И кружит душу жизни маскарад,
зима пришла в мой Гефсиманский сад
и кандалы — любовь, маркиз де Сад…

Жизнь включает секундомер,
Начинает обратный отсчет,
Наша память — коллекционер,
Файлы прОжитого достает…
Исчезают морщинки у глаз,
Взгляд недоспано смотрит в ночь,
От предательства метастаз
Ничего нее сможет помочь…
Это было так больно тогда
И саднит немного сейчас.
Ведь казалось, что в холодах
Навсегда мой огонь увяз.
Все проходит. И это прошло.
Унесло, правда, часть меня.
… показать весь текст …

— Послушай, кэп. До восхода солнца —
Пора решать, что-то делать надо, —
Сказал угрюмый дружбан и боцман.
— Давай походим под старым флагом?

— Ну, сколько можно смотреть на берег
В бинокли, трубы и все дивайсы?
Ты там увидишь хоть сто Америк,
Но ту, которая… — не старайся.

С тобой сожрали мы тонну соли,
Пробили рынды нам тыщи склянок!
За тридцать лет — ни одной Ассоли,
Зато по горло — блядей и самок.
… показать весь текст …

Репризы колкие сарказмом полнятся,
карнизы шаткие прекрасный подиум,
тропинки узкие да сквозь геонимы,
и мысли с рифмами летят пинг-понгами.
Мы в балагане все марионетками,
бросает публика плюсы монетками,
а я под куполом и лонжу бросила,
а я по лезвиям ногами босыми…

А штиль мучительней штормов безудержных:
Нас насквозь ласковых проела ржавчина,
Мы грезим ужином в своих посудинах,
Мы в тихих омутах сидим расслаблено.
Душа все мается под ржи оковами,
И бьется птицею о прутья острые.
Тоска все стансами немногословными
А скорбь все горлицей да над погостами…

Репризы, репризы с рожденья до тризны путь жизни разрезали на антрепризы,
И дружба неярко и чувства эскизом, а искренность просто-таки супер призом.
В лесу декораций вдруг моря огрызок — и мысли о пляже и о круизе.
Надежды и планы, но жизнь, как провизор, готовит от грез вам литровую клизму,
таланты пылятся — не узнан, не признан, на них власяница теперь, а не ризы…
И по убывающей сверху до низу осклизлость души в эпикризе и низость…

По жизни морю да в одиночку
На утлом судне в шторма и в грозы.
Кэп у штурвала, скажу, не очень
И штурман будто все под наркозом

Нам все блажится, что мы свободные:
судьба не властна менять дороги нам,
ошейник кожаный с шипами острыми
одежды дервиша клоками пестрыми.

Сегодня снова на арене!
Приветствуйте! Гип-гип ура!
Средь мишуры и дребедени
Походкой легкой, от бедра,
Выходит клоунесса Груня
С набором культовых реприз.
И акробатка, и плясунья,
Вот сальто, шутка и карниз…

как горький черный шоколад
вот так и жизнь… коньяк добавьте,
замысловатый променад,
и боли пару гигабайтов

Я просто мастер улыбок —
true color — палитра оттенков.
С усмешкой у жизни на дыбе,
С ухмылкой у скорби в застенках.
И сколько-то там миллионов
Тех масок — на каждый случай:
С добром теперь — опционно,
А слез нет — наверно, так лучше.

Рассыпаемся жалким раскрашенным пластиком,
А восторги такие — ну точно бриллиантами,
Нам бы чаще, коллеги, орудовать ластиком,
И не мнить себя всуе большими талантами…

Вот пищевая цепочка. Кажется мы на вершине?
Первые среди прочих, глюк виртуальной машины.
— Шеф, а подайте мне сердце. Трепетное, с любовью,
Да, и конечно согреться, значит, страдания в наборе.
Да, одинокая полночь здесь будет лучшей приправой.
Слезы в подушку? По полной — мы погуляем на славу…

Тонкой паутинкой эта жизнь,
Ветер дунет — и ее не станет.
Ты, как лист осиновый дрожишь,
Что тебе осталось — только память.
Нет надежд, и чистые листы
Почерк этот детский не заполнит.
И не воплотит свои мечты
Средь миров нездешних и безмолвных.
И покинет взрослую ладонь
Эта невесомая ручонка.
Скорбь в глазах седеющих мадонн.
Все, затих тот колокольчик звонкий…

Что-то опять случилось, как-то остыла нежность,
То ли я не простила, то ль плачет дух мятежный,
То ли тоскую по взглядам, или по душ сплетению,
Слышать тебя бы надо, жжется тоска геенною …
Воет тоска койотом, жадно нутро кусает,
Эхо идет по пустотам, мне так тебя не хватает.
Хочется жадно прижаться к этому жаркому телу,
Вдохами переплетаться, и раскрываться смело.
После — прохлада рубашки, чашка горячего кофе…
Я без тебя потеряшка в мире, где плачут строфы…

Что-то еще осталось сделать перед уходом…
Бросить в камин листья с мелким бисером строчек?
Пламя, сжигая, пляшет в ласковом хороводе,
Корчится жалко бумага, искрами многоточий
Бисер летит на волю чтобы вернуться в лоно
Этой разверстой Вселенной с звездами червоточин…
Все можно сжечь детка, впрочем и душу тоже.
В этой долбанной жизни важен не стиль, а почерк,
Дослан патрон в патронник, целься — вот круг на коже
Дай-ка я сверюсь со списком, кто еще жив — прочерк.

Сердце застыло изломанным напрочь мотором,
Снова иллюзий осколки секут перикард.
Сколько же можно по граблям мне в глупом повторе?
Сколько там джоулей доктор? Добавьте, а после разряд.
Что там? Четыреста? Жарьте! И снова прямая.
Судорогой выгнулось тело, а пульса все нет.
Я ухожу, а вот доктор грудину вскрывает.
Док, все напрасно, я больше не встречу рассвет…

Как в одном НИИ секретном,
Кибербионанотех
В помещении неприметном,
В тайне ну почти от всех,
Рос экзот и даже хищник
И надежда ВПК,
Сам собою симпатичный
Под личиною цветка.
Долго ль, коротко ли время,
Он в горшке произрастал,
Появилась вдруг проблема —
Человек в НИИ пропал.
Ну, один — наука спишет,
Гибнут люди за металл.
… показать весь текст …

Я прошу тебя, милый, увези меня в сказку,
Где лазурное небо и белые чайки,
Где соленое море мне шепнет: Увлекайся.
Не взломает пароли суета-попрошайка.
Брошу я незаметно суету и печали,
И оставлю-ка дома нелегкий свой опыт,
Сядем в белую яхту и тихонько отчалим
Слушать музыку ветра и волны тихий шепот…