Привычка к роскоши жизнь не портит.

Если вашего отсутствия никто не заметил.
Остаётся одно … триумфально вернуться.

Утро выдалось дождливым холодным и скучным. «Абсолютно не подходящее для того, чтобы начать новую жизнь," - подумала она и … осталась в старой.

Чтоб Настроение стало приподнятым, просто Грусти слегка улыбнись)

Прекрасная стерва, ну что с тебя взять?
Ты фурия и прирожденная Леди —
Улыбка Джоконды и взгляд василиска,
А я — твоя жертва из длинного списка.
Обидно, но что же, таков мне урок.
Холодное ложе, пустой кошелек…
Досада и боль, много выпито водки,
И песня печальная рвется из глотки.
А звезды на небе сияют, как стразы,
А я без тебя не могу жить, зараза!
Твой тонкий каблук растоптал мою душу.
Теперь мне плевать… Я возьму в жены клушу.
Я буду смотреть телевизор, пить пиво,
А ты продолжай жить как прежде, красиво…

Ах, будь и к себе и к другим не плох,
может, тебя и помилует Бог,
однако ты ввысь не особо стремись,
ведь смерть — это жизнь, но и жизнь — это жизнь.

— Баобяб!
— Мимо.
— А на какую хоть букву?
— На «а».
— Агурец.
— Мимо.
— Адуванчик!
— Давайти вы просто расскажите какие у вас проблемов?
— Да я не помню уже зачем звонил с вашей угадайкой. А вспомнил! Хочу написать заювлени на никчемни. Только я писать не умею. У меня лапки.
— Ничаво, гаварите ротом подробности.
— Я пытаюсь привить никчемни правильну питанию под названием ЖОП.
— Может ЗОЖ?
— Неть. ЗОЖ ето переводица Зочем Опять Жреш, а я прививаю своему никчемни Жри Очинь Пыстра. Ето…
… показать весь текст …

Да, устала…
Немного выдохлась…
Просто, дни
Непростые выдались.
Просто, воздух
Пронизан нервами.
Всё пройдёт
С ручейками первыми…
Всё пройдёт
Под кипень вишневую,
Обернётся
Страницей новою,
И душа
Будет благом сдобрена,
… показать весь текст …

Не торопись прогонять от себя моменты одиночества.
Быть может, это величайший дар Вселенной — защитить тебя ненадолго от всего лишнего, чтобы позволить тебе стать самим собой…

Есть такая категория женщин — «довела!»
Женщины с острыми крайностями, с поглощением в пучины. От таких ты можешь ждать как жары, так и холода! Она просыпается утром, и готовая или уничтожить мир, или воссоздать его. Эта такая редкая категория женщин — довела… Доводит она: до паники, до желания, до ненависти, до любви. Встретив такую даже самый заядлый педант контроля теряет любую власть… Это эмоции, и она вдыхает бури! И ты можешь злится на неё, что довела до ручки, до края, но на самом деле ты лишь злишься от того что не властен над своими чувствами, которые вызывает именно она, сама же их не контролируя… Такие достанут с могилы, такие залезут под кожу, такие заставят тебя жить! И после… Вечером… комочком свернётся… Обнимет нежно-нежно… и доведёт тебя до счастья… С такими женщинами не легко, потому и встречаются они лишь способным доводить её… Доводить её при всей её бурной натуре — хотеть только тебя.

Экзюпери заблуждается. Мы ответственны за тех, кого приручили, но не обязаны церемониться с теми, кто притворился прирученным, чтобы приручить нас.

Хотите, чтобы ваше слово в споре было последним? Скажите собеседнику: «Пожалуй … Вы правы)»

Человек не хлеб — он не черствеет, если изначально был человеком. И растоптали и предали… всё равно в трудную минуту поможет и сердце своё растерзанное отдаст ещё ни раз.

Итак, любовь… Пущай об этом изящном
чувстве каждый думает, как хочет…

— Мадам, из каких же элементов слагается счастье?
— Только из двух, сударь, только из двух: спокойная душа и здоровое тело…)
Он сделал мне малиновый чай, а потом укрыл мои ноги теплым одеялом… стерва, которая сидела внутри меня, тут же сдохла…

Мы расстались, недосказав правды. Каждый унес свои главные слова с собой, как вор, который пытается спрятать украденное под одеждой, но оно выпирает, выдает себя, предает укравшего. И теперь скитаемся по жизни, отделенные друг от друга и от собственных правд, надеясь заглушить озноб постоянного внутреннего сквозняка, заслоняя себя другими. Но это не помогает. Недосказанность незаполнима.

Те слова — что мы оставляем в себе…
Намного сильнее тех — что мы произносим…

Перемены начинаются с честности.
Когда больше волнует уже не фасад, а фундамент: то, на чем мы стоим, на что опираемся. То, что нас не предаст, даже если стены рухнут. На чем мы сможем собрать себя заново, если понадобится.

Их отношения, годами создаваясь, одновременно начинали рушиться…

Мне что-то попало в глаз.
— Плохо дело. В левый или в правый?
— Сейчас соображу.
«Господи, — подумал я, где она была все годы, чтобы отозваться на такой банальный трюк?»
Я наклонился, чтобы всмотреться в её глаза, которые были в десяти дюймах от меня, а она всмотрелась в мои.
— Я вижу, — сказала она.
— Да? Что же это?
— Я. В обоих глазах. И вытащить меня нельзя.