Самое прекрасное искусство — это искусство быть человеком.

Умный человек — это не тот, кто много знает, а тот, кто способен рационально распоряжаться своими знаниями.

Тот, кто сказал, что зомби не существует, не был знаком с пьяницами и наркоманами.

Хорошие законы без хороших нравов — ничто.

Хорошо для человека не то, что он считает хорошим, а то, что для него действительно хорошо.

То, что у моделей считается эталоном красоты, то в пищевой промышленности называется сушеной рыбой.

Если вы думаете, что ваша жизнь ужасна, то лучше подумайте: что вы сделали для того, чтобы она стала лучше?

Иные восхищаются высотой разума, а живут так, как будто вообще не имеют мозгов.

То, что человек исчезает с лица земли, еще не значит, что он исчезает с лица бытия.

Можно быть свободным взаперти,
Рабство на свободе обрести.
Суть сего не место и не статус:
Дух живет тем, что мы в нем взрастим.

Друзья, которые продаются, ничего не стоят.

В вечной жизни Богу не будут нужны люди, которым Он не нужен в этой.

Гордость — та же гордыня, только прикрывающаяся маской благородства.

Жизнь умудряет, а я туплю.

Самолюбивый не может любить другого.

Кто ворует у частного лица, тот ворует, как правило, только у того, кому принадлежит то, что он ворует. Кто же ворует у государства, тот ворует не только у правительства, его правителя или даже какого иного чиновника, но ворует у всего народа вместе взятого, включая и свою родню, и самого себя. А также не только у тех, кто живет ныне, но и у тех, кто будет жить после него в государстве. Это потому, что все то, что принадлежит государству, есть достояние не правительства, а всего народа. Вот поэтому, когда мы воруем у государства, мы тем самым делаем беднее себя и весь свой народ.

Если в вашем сердце нет Бога, то, что тогда вообще у вас есть?

Что не тверди ты, друг мой, дураку,
Какою мудростью его ни просвещай, а В ответ он палец поднесет к виску,
Рукою незатейливо вращая.

Время дано не для того, чтобы его убивать и проматывать.

Мы осуждаем чиновников за то, что они воруют, но за то же не осуждаем себя, хотя от них отличаемся только тем, что не можем воровать столько же, сколько и они.