В таежной глубинке, в удаленном селе. Божьи знамения случились. В местной церквушке на оконном стекле. Лики святых проявились. Красками стали наполнятся черты. И солнечным светом упали. На пол пред амвоном, оставив следы. Лики святых да стрежали. Иконы вдруг мирой заплакали все. В тот час шла обедня и паства. В слезах преклонилась Божьей росе. Знамениям Божьим прекрасным.

Танцплошадка городская. Пятьдесят копеек вход. Тихо музыка играет. В круг никто и не идет. Все по стеночкам тусятся. Как обычно ждут зачин. Попросил я вальс осенний. Нашел девчонку, закружил. Шопена вальс нас нес по кругу. Мы были в танце лишь одни. Я нежно вел свою подругу. От ветра слезки потекли. И мы кружили, уносились. В осенний вечер сентября. И листья желтые ложились. Под вальс Шопена где я, она…

Ну вот и дожили. И наши люди подобно попугаям. Ударились в движение *Чайлд-фри*. Не знает кто что это: объясняю. Бездетность добровольная, и даже при создании семьи. Но правда не семья то, а сожительство двух плотей. Союз двоих, чтоб дни и годы скоротать. И разбежаться чтоб легко, в союзе нет какой-либо заботы. Вот до чего дошли С такими Родину лишь прос… ать. Конечно понимаю, женщины ответят. *Мол сам попробуй и хоть раз роди*. Ну что ж поделать коль только вы на свете. Способны чудо маленькое произвести. И то, что трудности у нас в стране и их не мало. И что фигуру портят роды в пух и прах. Но если в браке Счастье и Любовь и есть начало. Тогда и трудности будут легки во всех годах.

Уходит лето и в дождях прощание. По нашим дням льют слезы небеса. По лету нашему, по редким и коротеньким свиданиям. Когда огнем пылали две души, сердца. А скоро осень. золотой поры очарование. Я так хочу чтоб наше лето было в нем. Что в золоте листвы продолжилось весны той начинание. Чтобы сердца от чувств светились пламенным огнем

В городке провинциальном праздник, оживление. Из столицы привезли театропредставление. Афиши театральные на тумбах городских. Зовут на представление на этих выходных. И встрепенулся город: работный люд и знать. Зашили белошвейки, сапожники тачать. Платья и капоры, картузы, сапоги. Чтоб в эти выходные в праздничном идти. Фонарщики забегали, меняли фитили. Чтоб площадь театральную погрузить в огни. Мостовую драяли с острога молодцы. Ущерб, что накануне трактиру нанесли. Оживился город, праздник к ним пришел. Артистов из столицы случай вдруг привел.

Смотрю на Россию и диву даюсь. Базарная плошадь, вертепы да куклы. Уничтожают Отчизну свою. Карман набивают, а в заклад наши судьбы. Промышленность напрочь в стране извели. Оставили то, что велели не трогать. А может и так, что давно продали. Ведь нас и не спросят: мы для них неба копоть. И строят повсюду вертепы свои. А чтобы заводы? На то денег нет. И то, что народ в нищете, на мели. Их не тревожат, слышим ересь в ответ. Законов приняли, юристы плутают. И все как один супротив россиян. Их это впрочем совсем не смущает. Для них их законы, как корове баян. А что натворили с образованием. Учат детишек галки вставлять. Повально невежды, мыслят как с опозданием. И смотрят в рот, тем кто сможет больше подать.

Киоск на остановке: в нем продают цветы. Зашел туда и вижу: роза чайная в росе и вся дрожит. И продавец совсем юнна, в глазах усталость, нет мечты. Скорей бы день закончить и убежит. А роза чайная останется и под светом фонаря. Что светит ненавязчиво, чтоб поддержать подружку. Вздыхает с облегчением, не дует вентилятора ветра. И можно сбросить росу холодную, что лили на нее по утру. А утром вновь воспрянет, прогонит дрожь, озноб. И будет ждать того, кто заберет ее. А юнна девица польет водой ей лепестки взахлеб. И сядет у компа, нет дела боле до нее. А роза будет ждать, дрожать, и лепестками стряхивать росу. При свете ламп смущаясь и тревожась предназначению .*Когда? Когда же заберут в тепло мою красу. Где я открою лепестки свои любви и откровению.*. Не стал я более смотреть той розы боль. Забрал ее домой, поставил в угол красный. Дал сахара в водичку, и отодвинул света соль. Пусть открывает лепестки свои прекрасны.

Наверно скажут: вот подался в ренегаты. Позвольте, но я так скажу. За наших женщин встать щитом когда-то. Наверно надо, или что? Я не пойму. Мы любим их от загса год, два, иль чуть поболе. Потом авоськами завесим, сверху мы. И вот она нас прет как вол в неволе. А мы орем: не так идешь, не так несешь да тише ты. Не ренегат я просто встал на их защиту. Они ведь наши жены, матеря. Да и любовницы. бывает и такое. И надо жить любовью, не потребления для.

Мужик сегодняшний не тот. И в этом часто убеждался. Приходишь на заявку, там или пьян иль не дает живот. Или не хочет да и не пытался. И вот исполнив в полной мере сей заказ. Я слышу, что оплачивать не хочет. Мол мог и сам, но сил нет в этот раз. А вызвала жена, зараза и хлопочет. Не тот мужик, обабился в конец. И потому прекрасный пол взял инструменты в ручки. Все сами, сами, ну, а муж свой бережет конец. Исполнить долг супружеский чтоб кое-как, и то в в канун получки.

Я строил дом, чтобы собраться в нем. Большой семьей и за одним столом. Чтоб детский смех и суета. брождение по дому. Я так мечтал свой дом иметь, но вышло по иному. Теперь мечта стоит. как памятник ее. И пустотой наполнено пространствие. И лишь одна моя душа в нем мается. В тенях ночами из углов и кается. Но вот случилось и сколько же так быть. Ночами я смотрю на звезды, со свечами говорю, чтобы не забыть. Чуть-чуть тепла. Но нет. Они не могут дать. Тепло душе, чтоб менее страдать. Казалось бы уже и время убежало вспять. Не надо вспоминать, сердце терзать. И вроде в образах является лик юнный… Но только память все кружит-кружит, и возвращает в дни мои, прошедших будней.

Смотрю я на фотку твою и вижу. Волны морские на камушки брызжют. Ты в белом вся смотришь в дали морские. О чем твои думы? Мысли какие? Уплыть, Улететь на краешек света? А может быть ждешь у моря привета? Вглядись в дали дальние, в выси небесные. Увидешь меня, я уж тут, не телесами. Душою с тобою, а плоть далека. На клавишах ищет слова для тебя.

Как можно нацию спасти от вымирания. Наверное законы какие-то принять. Там на запрет повального спивания. Ну иль сподвигнуть более рожать. А может просто надо лучше относиться. Властьпридержащих к народу своему. И чтоб законы, что напринимали власти лица. И сами соблюдали и спуска не давали никому. Так как спасти нам нацию? Рецептов нет наверно. Весь старый свет похоже катится в лета. Каталикоз и христианство уже повально в статусе неверных. Ислам все больше отнимает голоса. Хотя конечно мы страна контрастов. И все конфессии у нас в равных правах. Вот только больше все у нас пороков множится балласты. Не станет нации, придут люди лихие, обратят все в прах.

Поздний вечер на аллее снега. Отблеск фонарей кругами в ноги бьет. Женщина, красивой пелериною укрыта. Печальною походкой по нему идет. Она одна, в глазах грустинка, слезы. Реснички припорошены снежком. Идет вдоль по аллее, с небосклона звезды. Кидают ей свое свечение тайком. Печальный силуэт красивой статью. Идет одна, снежинки кружат хоровод. И грусти шлейф за нею как подолы платья. И слезки на снегу. зимою обернувших в лед.

Вы знаете как строят города. Вы скажите, что люди? Не всегда. Я знаю одно место там на рассвете вдруг. С небес звезда упала и рассыпалась. Теперь там город и в нем живет мой милый друг. А город этот в самом деле, как звезда. На пять лучей разбился по ущелью. И если в ночь подняться в гору Кузнеца. Увидеть можно его огней веселье. Там три луча, в них люди как бы спят. Один скорее светоч главный. Последний же уходит в море, в нем корабли стоят. Такой вот город: небольшой, красивый славный.

Весна к зиме тихонько постучала. Зима со скрипом, нехотя открыла дверь. *Ну вот пришла. Так рано*, — проворчала. Весна в ответ: * Так март уж на исходе, уже вот-вот апрель*. Зима ворчит: *остаться я решила. И снегом всех и вся запорошу*. Весна с улыбкой: * не получится, я теплыми ветрами все укрыла. И все снега твои я в реки превращу*. Зима уже шипит, пинает дверь ногою. Весну пытается спровадить от себя. Весна же улыбнувшись, легкою стопою. В дверь выпорхнула, на прощание сказав зиме: * да не ворчи ты. все равно возьмет моя.*

Под звуки аль уда на площади древней. Плясала девчонка черны глаза. Мальчонка играл ей нежные ноты. И песня звучала, как роза цвела. Собрались зеваки, кидали монеты. Девчонка кружилась с мелайей в руках. Ноги босые боль от монеты. Не замечали. Танцем правил аллах. Звуки аль уда плакали нежно. Мальчонка им песней вторил вослед. Кидали монеты за танец чудесный. На площади древней что стоит сотни лет.

Мои видения во сне мне показали. Места далекие загадочных ночей. Там все в туманах на протяжении длинных дней. А по ночам на небосклоне звезды во множестве сверкали. Они кружили и игрались в неба бездне. Качался месяц на созвездии весов. Кометы с яркими хвостами с космическою песней. Своею дымкой сопровождали колесницы снов. Которые неслись к земле к уснувшим душам. Чтобы наполнить красотою сны. Чтоб люди по утру едва проснувшись. Добром были полны и доброту несли. Еще там видел ;днем через туманы. Навстречу солнышку тянулись яркие цветы. Роса в бутонах собиралась в океаны. В них эльфы жили на островах любви. Такие вот мои видения ночные. А может то фантазии, мечты. Они чуть-чуть, немножко неземные. Я вам пишу, увидели чтоб вы.

Где был сегодня. Не пересказать. Там тысячи озер, как зеркала осколки. Они идут до горизонта. Не объять. По островкам разбросаны поселки. А церкви там!!! Ведь без единого гвоздя. Наличники резные, подзор ажурный. И маковки, как рыбья чешуя. Подобраны и собраны дощечками фигурно. А как все срублено то, нынче нет таких. Тех мастеров ремесла остались там- в веках. Сегодня просто машут топорами для нужд своих. Резьбы не знают, только на словах. Еще увидел я березы дивные стволы. Витеевато как-то, но причудливо красивы. А срежешь бересты чуток и можно увидать узор звезды. Которая вдруг спутала свой мир и поселилась. Чудные и красивые места. Как много их на нашей матушке земле. Вот если б можно было бы хоть раз, хоть иногда. Я все бы посетил и посмотрел что как и где.

Летал я над лугами и искал цветок. Необычайной красоты, чтоб подарить я мог. Той, что люблю, что есть венец моей мечты. Летал ночами под сиянием звезды. Никак не мог найти я тот цветок. Его я видел в снах своих, в моменты грез. Как аленький цветок из сказки, что принес. Купец своей дочурке. из-за чего свободой пренебрег. Я все летал-летал и видел много крас. Но все было не то и я почти угас. И вот однажды где-то на заре. Его нашел я на краю земли в кромешной тьме. Принес домой и спрятал до поры. Чтобы, когда наступит время, в моей жизни ты. Появишься, я подарю его тебе. Колено преклонив к земле. И те слова на тот момент произнесу. Что я люблю тебя и в облака с собою унесу.

Полеты во сне иль наяву. Полеты в никуда, во мглу. Полеты к звездам, к млечному пути. Полеты нашей ищущей души. А если же душа стремится ввысь. То значит у души есть крылья. Ведь для чего-то на земле мы родились. Наверно чтобы обратить мечтания наши в были. Чтобы мечтать и созидать в пути. Чтобы летать ночами чтобы те пути найти. Чтоб красоту творить, живя Любовью. И чтоб любить не причиняя боли.