Мне ничего не надо. Только, может быть, гору шоколада, какой-нибудь торт огромный, и пребольшой-большой кулёк конфет, всё…

-Ну нет, это я не ем — один пирог и восемь свечей. Лучше так — восемь пирогов и одна свечка!
— Поверь мне, не в пирогах счастье…
— Ты, что, с ума сошёл? А в чём же ещё?

Э-э-эх, попадёшь к вам в дом — научишься есть всякую гадость! Валяй тащи свою колбасу!

А мы тут, знаете, всё плюшками балуемся…

Нарисованная картина — мертва! Она живет тогда и только тогда, когда ее рисует художник… она дышит каждым новым мазком… каждым новым чувством в душе художника… каждой частичкой его эмоции, рождающей новый мазок… и тем самым она дорогА… она дорогА художнику чувствами и эмоциями, которые дарит в процессе ее написания… А нарисованная картина подобна памяти… она мертва…
…не нужно спешить жить! Нужно наслаждаться каждым мазком нового дня, дивиться его яркости и цвету… сочности и свежести красок… улавливать каждую частичку души нового дня… ощущать прохладу ночи… наблюдать за дождем, умывающим природу… слушать шелест листьев, падающих под ноги, впитывая всю сочность его красок в самую душу… суметь разглядеть под ногами улитку и подарить ей жизнь, не наступив на нее толстой подошвой… заглянуть глубоко в небо и ощутить полет…
…не нужно спешить жить… ведь однажды мы все станем памятью…

Я кошка с разными глазами… колдовскими…
Во мне секретов столько - не расскажешь…
И знать тебе совсем не нужно имя,
Чтобы позвать… и я приду однажды…

Я кошка… и в душе моей кошачьей
Есть место для Тебя… любви… и ласки…
Но может быть случится всё иначе —
Так жизнь безудержно мешает краски.

В моих глазах все отраженья спектра
От инфракрасного до ультрафиолета…
Я за спиной ловлю дыханье ветра,
И жизнь цветами радуги согрета.

Поздняя осень — время перед сном. Все отшелестело, сумрачный дождь иногда повисает в сером воздухе. Промозгло и сонно. Мысли уходят в незапоминаемые дали, и ты вроде бы здесь, а на самом деле — где угодно, но вспомнить об этом, очнувшись в реальности почему-то не можешь. И снова уходишь в грезы.
Осень убаюкивает все вокруг, отшумел листопад, отгорели яркие краски, плоды принесены и сделаны запасы. Мы прощаемся с уходящим годом, в сумраке и сумерках.

Мир движется вперед со скоростью несколько гордиевых узлов в год.

По цвету кровь у всех одна,
хотя и волосом и кожей мы разнимся,
Была у нас огромная страна, распалась,
будем ждать когда объединимся.

Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников.

Я живу в другом мире, полном таинственных грёз,
И порою меня очень трудно бывает понять.
И, наверно, меня не воспринимают всерьёз…
Только этот мой мир никому у меня не отнять.

Я живу в стране грёз, по законам понятным лишь мне…
И не каждому в этот мой мир открывается взгляд.
Кто меня не поймёт, тот останется где-то извне,
Но тот, кто в мир мой войдёт — не вернётся назад.

Я живу в другом мире, вдали от земной суеты,
И лишь иногда возвращаюсь в реальность и спорю с судьбой.
Возвращаюсь в тот мир, где реальным бываешь лишь ты.
В этот мир, что без тебя … совершенно пустой…

Так много умеющих предвидеть и так мало умеющих предупредить.

Магнит может быть приближаем ко всему, но притягивает к себе только железо; подобно этому благодать призывает всех, но привлекает к себе только сродное, только тех, которые сами хотят быть привлечёнными. Не даров у Бога недостаёт для нас, а нас недостаёт для даров.

Все случающееся с человеком (несчастья) — только различные обстоятельства и ситуации, скорлупа жизни, но не сама жизнь, существует лишь одно действительное несчастье — потеря Бога.

…Я явственно ощутил, что с благодатью Божией нетрудно пережить все скорби в этом мире и что главное то, чем живет человеческое сердце, а остальное — только внешнее, составляющее как бы оболочку жизни. Может быть, в малой степени, но я почувствовал то, что открыто святым: «С Богом везде хорошо». Без Бога внутреннее исчезает, а внешнее становится для человека полем постоянной борьбы: как зверь, оно преследует свою жертву повсюду и терзает ее душу и плотъ.

Судьба нас каждого с рожденья награждает,
Для жизни горкою цветных карандашей…
Их в детстве столько, что охапки не хватает,
И мир прекрасен в разноцветье ярких дней!
Идут года — карандаши тупятся…
Ломаются и портятся подчас…
Все меньше поводов беспечно улыбаться,
Да и набор цветов не радует уж глаз…
Зачем же ждать, чтоб черный лишь остался?
Терять цвета другие не спеши!
И зная, что с надеждой не расстался,
Ты береги свои карандаши!!)))

Надоело быть сильной…
Дайте что ли жилет полохмаче,
Чтобы слюни и сопли впитал,
Чтобы выорать в лохмы все маты.
(только чтоб хорошо заглушал!)
А к жилету на блюде — билетик,
На край света — в один лишь конец…
Не ругайтесь, обратно приеду,
Крышу хоть догоню наконец!
Ладно…, черт с ним, с жилетом, с билетом.
Обойдусь, это мне не впервой,
Просто нужно, чтоб рядышком где-то
Был бы тот, кто душою с тобой!

Мое средство от бед… У нее нежно-карие глазки,
А улыбка такая, что запросто сводит с ума,
Она любит конфеты и слушает длинные сказки,
И за швабру хватается с криками «Мама, сяма!»

Мое средство от бед… Здесь уже все серьезней, взрослее,
Длинноногий упрямец, но как же душою родной,
Все поймет и несмелым объятьем согреет,
Прошептав:"Мама милая, только не плачь, я с тобой!"

Мои средства от бед… Мои нежные, сладкие дети,
Без которых, наверно, давно бы сошла я с ума,
Ведь кольцо детских рук — это лучшая помощь на свете!
Мои средства от бед… их себе родила я сама…

Травинкой зыбкой на ветру
Не сломят нас судьбы волненья —
Пока живёт в нас вдохновение
И сердце тянется к добру.
Крепись, когда слабеет плоть —
Суровой время просит платы.
В сто крат плачевнее растрата
Тепла, что духу дал Господь.

Две смерти есть. Не в той беда,
Когда мы в Отчий Дом восходим
И взоры к вечности возводим…
Страшна иная смерть, когда
Обыден каждый новый день,
… показать весь текст …

Я восхищаюсь доброй стариной —
Когда служила совесть мерой правой,
Когда манили светлой глубиной
Сердца людей.
Когда хранились нравы…

А в нашем веке правит пустота.
Великое бы встретить! Но откуда?
Фальшивым лоском скрыта Красота,
За верой в персть забыта радость Чуда.

И пустоту спешат залить вином,
Обновками — покрыть души лишенья.
Но горечь жизни не разгонишь сном,
… показать весь текст …

Вода в реке стала свинцовой, как небо,
Которое сеет дождем непрерывно.
Поля в серый саван как будто оделись,
До горизонта просветов не видно.
Небо рыдает о лете ушедшем,
О песенках звонких пичуги прелестной,
О зелени пышной, цветах и веселье,
О гомоне птичьем весеннего леса…

Лес раздевает ветер-бесстыдник,
Срывая с берез сарафаны и фраки с дубов.
Их вымоет дождик, как опытный банщик,
А вьюга укутает в халат из снегов…