Так ли важно, кем ты был болен, обжигалась и я не раз, мне досталось с избытком соли, я не верю в цветистость фраз про родные от века души, фатум, рок или так — мактуб, но поёт моё тело, слушай, упиваюсь бесстыдством губ, долго ль, коротко ль наше счастье, что там скажет честной народ, всех судящий, плевать, но в страсти сердце искренне, не соврёт, потому и не надо, милый, откровений о тех, былых, все мы сломаны, все мы сиры, боли детища, скорби жмых, радость в жизни вообще минутна, не поборешься, хоть кричи, но пока мне с тобой уютно, обнимай меня и молчи…

Не знаю я, кто Вас сейчас целует,
И знать об этом, честно, не хочу,
Но вспомнив Вашу искренность былую,
Безудержно скучаю. И молчу.
Молчу о том, что равных Вам не встретил,
Хотя искал, но зря, не преуспел,
Достоин возмущённых междометий
Любви искавший в совершенстве тел.
Скажу одно, Вы в памяти — звездою,
Далёкой и сияющей во тьме,
Возможно, я и этого не стою,
Улыбкой отзовитесь в ярком сне.

…ещё немного и начнётся
дождя и ветра злой вокал,
пока ж лови остатки солнца
в бокал…

Чем тоньше чувства у ножа —
Тем глубже кровоточат раны…
В них разбираю не спеша
Свои трофеи: тут обманы,
Здесь — обещаний пузыри,
Симпатий мраморные стены,
Там лесть и вены…
Глубже что же?
— Наружу лезут упыри
Но…
как на ангелов похожи…

Мне казалось, что я неглупый. Проанализировал. Показалось.

Небесная катилась колесница,
казалось по булыжной мостовой,
гремело так, что все исчезли птицы
и молнии, пронзали будто спицы
иссине-черных туч края… зарницы
метались по небу с отчаянием волчицы
что уводила от волчат, беды, огонь.
Порывы ветра рвали кудри клёна,
потоками дождя, стоял, он насмерть.
под ним берёзка в юбочке зеленой
дрожала, как струна и с лёгким стоном
клонила голову, а клён такой влюблённый
укрыть хотел невесту от ненастья…

Россия наша всем богата, давайте, люди, жить без мата!

Всё, что нам всем нужно — это кусочек простого человеческого счастья, пригоршня восхищения и любви, капелька нежности и щепотка заботы. Искорка тепла, подаренная от души, долго греет душу.

Счастливые следов не заметают.

Без грусти прими, что моя угасает звезда, ведь отблеск недолгий — несбывшийся сон, в беспамятство канет мой выдох - я рядом всегда, но щедр на светила ночной небосклон.

Сказать, что я тебя люблю— слукавить значит.
Хотя, быть может, ты готов поверить.
Но бьётся сердце, как упругий мячик,
При мысли, позвонишь что в мои двери.

Сказать, что ты не нужен мне— лгать откровенно,
Хотя об этом говорить совсем не стоит.
Всех в жизни ожидают перемены,
И мы не исключение из строя…

Сказать, что жду тебя всегда— ты рассмеешься,
Хотя признаться я могу, пускай некстати,
Что так приятно по утру, когда проснёшься,
Почувствовать тепло твоих объятий…
… показать весь текст …

Он сидел и сидел на безлюдной пустой остановке,
и не мог он понять, что случилось и как дальше жить.
звуки улицы может и были и резки и громки,
но не слышал он их, глухота, что пустая котомка
так давно научила его всё глазами любить…
Был и дом и уют и чугунная теплая печка,
все осталось в том дне, когда вывезли, бросили вдруг.
Был он молод, игрив, за мышами гонялся беспечно,
а сейчас, в зимний день вдруг замкнулся как будто бы круг.
Заслезились глаза, может ветер холодный причина,
может сумерки вдруг отозвались тоскою в глазах,
и согнул старый кот свою тощую серую спину,
было больно ему, но смирился впустив в душу страх.
но пугала не смерть, а тоска, что навек поселилась,
… показать весь текст …

К пафосным алкоголикам, пьющим элитный алкоголь приходит горностай.

Стратегическое мышление — это когда ты берешь с собой презерватив, собираясь на собеседование.

Вы реально думаете, что вам всё позволено?
Вы действительно так считаете?
Миллионы людей обездолены…
Миллиарды в поту просыпаются.
Вы уверены в том, что вы боги?
Президенты, премьеры, канцлеры…
Как насчёт того, чтоб спросить нас, убогих?
Русских, немцев, американцев,
украинцев… иных заложников
ваших атомных бредней психованных…
Вы и вправду решили, что можно вам
шар земной расчертить по-новому?
Вы — рождённые матерями,
но не взявшие их нежность в расчёт,
… показать весь текст …

Огни, большого, ночного города — отражаются в лужах.
Я иду по проспекту пешком домой — обиды душат.
На встречу, компании пьяной, обкуренной молодежи.
А я, неторопливо иду одна, глотая капли дождя и слезы.

Неоновым светом, залиты улицы и магазинов витрины.
Ослепленная вспышками фар, я не вижу вокруг ничего.
Кто-то рядом окрикнет: «Куда ты? Там же машины»!
Я рукой незаметно махну и шепну: «Мне уже все равно».

Визг тормозов и холодные брызги из лужи омоют лицо.
Медленно поднимаясь, пытаюсь понять, — что же произошло.
Крики прохожих становятся ближе и громче слышны.
И в голове стучат молоточки, словно ломая стены немой тишины…

Украинцы странные люди: преклоняются перед европейцами, работают на евреев, умирают за американцев и за всё это ненавидят русских…

В трамвае место уступая
Садитесь, деду говорю
А он очечки надевая
Мне говорит сиди сиди

Новый русский задает вопрос гадалке:
— Что—то мне, бабуля в последнее время картошка часто снится.
— Тебя, милок либо по весне посадят, либо по осени уберут.

А в пабликах местных опять говорят о героях,
Но пост черно-белый, с пометкой «печальная новость».
А в пабликах местных, опять очень много горя,
Кому-то лить слезы, кому-то писать про гордость.
А мне вот о том, как в мире всё стало сложно,
О том, как апрельский воздух пропитан дымом.
О том, что война и безнадёга похожи,
О том, что мы ждём их, но непременно живыми.
Мне сложно писать, а думать об этом страшно,
Как много их там осталось теперь навечно.
Как маленький сын, наденет отца фуражку
И мама заплачет и её затрясутся плечи.
Мне сложно писать, мне проще молиться молча,
За тех кто за лентой и тех кто уже пред Богом.
… показать весь текст …