Облезлый, одноухий с больной лапой,
повесил хвост, несчастные глаза.
А в них жемчуженкой дрожит слеза,
Его никто не замечал, а если и заметят,
то ворчат, А могут еще палкой замахнуться,
Он убегал, когда мог и вернуться.
Он с грустью думал: «Я такой урод!»
Ну, кто ж такого жить к себе возьмет !
Так шел, он шел по краюшки дороги,
И вдруг перед собой увидел ноги.
Огромные такие 2 ноги,
обутые в большие сапоги.
В смертельном страхе он закрыл глаза,
А человел нагнулся и сказал: