Разрешите я вам напишу
Из краёв, что зовут одиночеством?
Я у вас ничего не прошу,
Просто душу излить очень хочется.

Может вы из души этой грусть,
Уберёте строкою ответною
И я искренне вам улыбнусь,
На восходе, порою рассветною.

Я любил эту жизнь… и люблю,
Но уже под другим настроением.
И всё чаще на небо смотрю
С непонятным каким-то стремлением.
… показать весь текст …

Иностранцу никогда не понять, как можно начистить репу двух хренам, и настучать по тыкве одному перцу))))

Вместо того, чтобы спать,
я лежу и вспоминаю то, что нельзя вспоминать

«Вот видишь, ради тех, кто нам дорог, мы готовы на многое пойти… Я долго был ментом… И знаешь, что я понял в ментах? Они знают, что жизнь говно и не могут жить ею полно, не могут радоваться жизни… Что бы кто-то радовался ей, кто-то другой должен пожертвовать этим… — Ты это к чему? — К тому, что все на весах… Что бы кто-то жил, кто-то другой должен пожертвовать своей жизнью…»

Я знал человека, который однажды сказал:
«Смерть улыбается всем нам. Все, что человек может сделать — это улыбнуться в ответ.»

Снег-это ленивый дождь… мало того, что лежит… так его еще приходится… с места на место перетаскивать…

научиться бы забывать так, как забыли тебя

С каждым отказом наше сердце каменеет, когда в жизни появляется человек, который тебя любит, ты хочешь ответить ему взаимностью, но НЕ МОЖЕШЬ…

У каждого есть такое, чем он не с кем не поделиться.

У каждого хотя бы раз в жизни случается свой персональный конец света. В этом случае на всеобщий обычно уже плевать.

Завтрак, он сука быстрый, успел — позавтракал, нет — до обеда. Обед он торжественный, есть торжество — пообедал, нет — до ужина. Ужин он званный, позвали — поужинал, нет — лёг спать до завтрака.))

Друзья дымят, и стол вином запятнан, и длится спор, застигнутый рассветом. нужны года, чтоб зрением обратным. увидеть, сколько счастья было в этом.

«Самое важное — построить самого себя. Как бы жизнь тебя ни искалечила, сделать себя человеком. Не оглядываясь на то, кем был и кем стал. Если ты разрушен, построить себя нового, может быть, не таким, как был. Но на прежнем месте. В прежнем теле, если оно живо».

***

«Вообще давать легче, чем брать. На то, чтобы брать, надо больше великодушия».

Самое трудное в жизни потерять близкого человека, а еще трудней научится жить заново без него.

Одиночество. Навсегда. Даже когда рядом люди, когда есть с кем поговорить, одиночество, потому что все они уйдут в свои семьи, к своим любимым или даже нелюбимым женам, детям… а я ни к кому не уйду. Я одна, совсем одна, хотя живы два брата, жива Адриенна, жив племянник Андре, живы мои любовники… Но у всех своя жизнь, в которой главное место занимает вовсе не мадемуазель Шанель.

Мы часто «открываем» душу тем, кто в последствии всунет в нее нож, но мы всегда закрываемся от тех, кто никогда не сделает больно априори

Мы похожи на устриц: живём в каменном панцире, за плотно закрытыми створками.
Чтобы добраться до сердцевины, нас нужно сломать.
А сами мы не открываемся. Потому что страшно. Потому что больно…

© Copyright: Таша Калита, 2012
Свидетельство о публикации 112 112 104 115