Ах, всё о том же — как пою и плачу,
Как улыбаюсь, как улыбку прячу,
И про тоску свою, и про смятенье,
А если о чужом полночном бденье
И о чужой улыбке и судьбе —
То всё равно и это о себе.

Так велики мои запросы!
Мне надо, чтобы падал косо
Пожухлый лист, чтоб моросило,
Чтоб птичка свой глазок скосила
На нас с тобой, бредущих мимо,
Чтоб я была тобой любима.

Хоть бы памятку дали какую-то, что ли,
Научили бы как принимать
Эту горькую жизнь и как в случае боли
Эту боль побыстрее снимать.

Хоть бы дали инструкцию как обращаться
С этой жизнью, как справиться с ней —
Беспощадной и нежной — и как с ней прощаться
На исходе отпущенных дней…

Собираюсь здесь жить, пока жить не расхочется.
Собираюсь здесь жить, пока время не кончится,
И пока над макушкою небо висит,
Из которого дождик слегка моросит…
Собираюсь здесь жить и надеюсь при случае
Убедить, урезонить мгновенья летучие,
Чтоб они, продолжая летать и шуршать,
Моим планам не вздумали вдруг помешать.

А дни проходят, пролетают
И жизнь, тихонько, тает, тает,
Но нету повода грустить,
Раз жизнь дана-то надо жить.
Да, в жизни всякое бывает
То, счастье рядышком шагает,
На смену ей приходит грусть
И ночь темна, и не уснуть.
То, снова, солнышко в окне
И радость лучиком в душе.

Так жалко жизнь. Её так жалко.
Упрятать бы под одеялко
Её.Укрыть бы потеплей.
Сказать:"Родная, не болей",
Сказать:"Не бойся, я с тобою,
Тебя согрею и укрою,
От всех невзгод уберегу.
Жить без тебя я не могу".

Жизнь, душа, дорога, вечность …
Боже, как нужна беспечность,
детскость, лёгкость, тра-ля-ля,
жить, танцуя и шаля.
Чтобы, если рыкнут грозно,
удивиться: «Ты серьёзно?» …

Любовь ведь тоже требует любви,
Участия, внимания, заботы,
Встревоженных вопросов: «Как ты? Что ты?»
Пекись о ней, заботу прояви
О ней. Она ведь чудо из чудес.
Подумай сам — ну кто ещё летает,
Подобно ей, и звёздочки хватает
Со всех семи немыслимых небес?

Я одиночеством накрылась,
Как одеялом, с головой,
И мне там так прекрасно вылось,
И боль такой была живой,
Что одеяла уголочек
От слёз моих совсем промок.
Ну кто ещё бы среди ночи
Так посочувствовать мне мог?

До чего мне надоело
Это страждущее тело.
Вечно всё ему не так.
Не житьё, а сущий мрак.
Слева саднит, справа ноет.
Право слово, жить не стоит.
Если б только не душа,
Жизнь не стоила б гроша.
Но душа не унывает,
Рифму с веточки срывает
И, надев на край строки,
Воспаряет вопреки,
Вопреки болящей плоти,
Позабыв о ней в полёте.

Всё пройдёт, пройдёт, ей-богу,
Потихоньку, понемногу.
Я пройду и ты, и он —
Всё пройдёт: и явь и сон.
И не надо трепыхаться,
От обиды задыхаться.
Жизнь, конечно же, не мёд,
Но она пройдёт, пройдёт.

Всё уляжется однажды, всё уляжется,
И какой-нибудь просвет вот-вот покажется.
А покуда всё не так и всё не клеится,
Остаётся только верить и надеяться —
Только это немудрящее занятие,
Что целебно, как сердечное объятие.

Как дела? Да никак. Нету дел никаких.
Разве дело — в тиши сочиняемый стих,
На ходу, в снегопад, меж седыми стволами?
Я не помню, когда занималась делами.

И вчера, пока снег заносил дерева,
Я ходила, бродила, искала слова.

Зачем лета свои считать?
Уж лучше, как они, летать.
— Вам сколько? — спросят.
— Не считала.
Я просто, знай себе, летала
И у летящих лет крыла
Порою на прокат брала.

Ах, человек — ходячая мишень
Для метких пуль, осколочных снарядов,
Для стрел, несущих много разных ядов.
Ты хочешь жить? Ты утром пьешь жень-шень?
Напрасно. Не поможет. Не трудись.
Ты лучше завтра облачком родись.

А жизнь идёт и ввысь, и вглубь.
Ты эту чашу лишь пригубь —
Не оторвёшься никогда
И будешь долгие года
Из хрупкой чаши пить и пить,
Стремясь ни капли не пролить,
И вот уж показалось дно.
Как небо светлое оно.

Жизнь, я тебя никогда не пойму.
Дай-ка я лучше тебя обниму.
Дай подержу тебя в нежных объятьях,
На празднословие время не тратя.
Раз не выходит у нас разговор,
Пусть у нас будет такой уговор:
Я к тебе с лаской — и ты ко мне с лаской.

Спросят: «Как жизнь?», —
назову тебя сказкой.

А в душе июль.
Я признаюсь тебе в любви,
Июль, ты слушай без смущенья.
Люблю теней твоих смещение,
А в море света — хоть плыви.

Люблю, как смотришь на меня
Глазком ромашки простодушной,
Люблю твой поцелуй воздушный,
Что шлёшь мне на исходе дня.

Человек, в основном, состоит из воды,
А ещё из тревоги, забавы, беды.
Из беды и тревоги. И только отчасти
Состоит человек из веселья и счастья.

Потому — то бедняга с рожденья влеком
В те края, где дано состоять целиком
Из любви и веселья, и счастья, и света,
Из которых Создателем создано лето.

«Всё надоело, — говоришь, —
Всё надоело, надоело» , —
Твердишь. Кому какое дело,
Что ты уж больше не паришь,
Что никаких не стало сил,
Что впору лишь вздыхать устало,
Что ты тут был, мёд-пиво пил,
Ну, а потом тебя не стало?
Сюжет не нов, не нов, не нов,
И не велик улов, ей Богу:
Всего пяток каких-то слов,
Которых не возьмёшь в дорогу.
А что возьмёшь? Да ничего.
И в том печаль, но в том и чудо,
… показать весь текст …