я складывал на небе звёзды
в большую надпись счастье есть
но у людей не получалось
прочесть

читаю список дел на завтра:
— забыть про то, что есть суббота;
— существовать в режиме «авто»;
— работать, мать твою, работать;
— купить чего-то из одежды;
— купить мелки «Рисуем сами»;
— нарисовать свою надежду;
— надежду обвести мелками;
— звонить кому-то (хоть кому-то);
— найти кого-то (хоть кого-то);
— ловить горящие минуты
(на них объявлена охота);
— мечтать *зачёркнуто* забыться;
— любить *зачёркнуто и стёрто*;
… показать весь текст …

Кукловоды запутались в нитях,
Их совсем не расстроил сей факт.
Им неважно, что чувствует зритель,
Они враз объявили антракт.

Прежде чем делать добро человеку, нужно спросить, нужно ли оно ему… Часто бывает так, что навязанное добродеяние человеку только во зло!

Совесть имеет цену, чем честней тем бедней…

Ах, рассудку вопреки,
Миром правят дураки.
Удалось же дуракам
Умных так прибрать к рукам!

— Утверждать, что жена не играет в жизни мужика никакой роли, можете только вы, с вашей биографией и уникальной личной жизнью. Это в вашей жизни муж не играл никакой роли. Так не судите всех по себе. С вашим потрясающим эгоизмом трудно сравниться кому бы то ни было.

Пристрастие к выяснению отношений — один из тяжких пороков русской интеллигенции.

Каждый человек своими руками лепит сюжет своего романа… Только не у каждого хватит мужества признать, что он не главное действующее, а эпизодическое лицо…

Жаль, что людей нельзя отреставрировать, словно картины.

Если сердце мое разобьется, что станешь ты делать с нелепыми осколками?

Я и раньше подозревала, что в текущем кинематографе не боги горшки обжигают. Но чтоб настолько — не боги и до такой степени — горшки?..

Страшен миг обнаружения себя в бездонных водах времени, — вселенский ужас и вселенская тоска: где я? кто я? как смогу одолеть этот бурный путь в кошмарной мгле?
И неужели меня не станет, когда я доплыву?

Кто-нибудь знает на какой улице живут любовь, доверие и взаимопонимание? Давно просто не виделись…

Больше я не летала. Наверное потому, что с годами стала умнее и печальнее. Я, конечно, не хочу сказать, что ум и печаль — это гири, которые не позволяют нам воспарить над жизнью. Но, видно, это тяжелое, как ртуть, вещество с годами заполняет пустоты в памяти и в душе. Те самые пустоты, которые, наполнившись теплой струей воображения, могли бы, подобно воздушному шару, унести нас в просторы холодного весеннего утра.

«…С годами жизнь отнимает у человека главное — предвкушение. Предвкушение любви, предвкушение богатства, предвкушение удачи, предвкушение славы… Она отнимает тот счастливый озноб, пугливое сердцебиение, мучительно-сладкое преодоление мига, часа, дня — на пути к предвкушаемому…
Нет, Господь милосерден, у человека и в старости могут быть свои подарки. Он и в старости может быть счастлив, богат, удачлив… И ему даётся, даётся с годами многое из того, о чем он мечтал… Господь отнимает только одно… И если ты спросишь меня, что есть молодость, — я отвечу тебе: сладостное и безбрежное предвкушение…»

— Отчего вы не пишете роман?
— Не знаю. Таланта нет, — негромко ответила Нина, все еще держа свою ладонь на руке старухи.
— Бросьте, это у вас не таланта, а сюжета нет. Нет у вас сюжета собственной жизни, вы вяло живете, понемножечку, по глоточку. Все вы испуганы прошлым, хотя и не попали под его гусеницы… Вот вы, рождения каких-нибудь пятидесятых, трагедий мировых не знали, а как задавлены, как ущербны! И жизнь ваша тесна, как малогабаритная квартира… А я… я несу в груди три войны, погромы, тридцатилетие инквизиции усатого — это целое кладбище близких… И я не испугана прошлым… Нет, не испугана… Я люблю все страдания своей жизни… Да… Ваша литература… Я читала, мне Сева совал с восторгами… Свободы нет, голубчик, нет пространств… Пепельницу какую-нибудь опишете так, что Бунин от зависти в гробу перевернется, а страсти нет. А искусство — это страсть. Это любовь. Это вечное небо… А вы за пепельницей неба не видите…

…если женщина умна, то она страшнее умного мужчины: ведь обычная проницательность обретает тогда ещё и эмоциональную, поистине звериную чуткость, улавливает — по верху, по тяге, — то, что никакой логикой не одолеешь.

Ну, улыбнись, я хочу поцеловать тебя в улыбку.

А все-таки, знаете, — надо любить!
Надо влюбляться, сходить с ума, назначать свидания, задыхаться, тряся грудью, бежать к метро! Да — возраст, да — недостаток кальция, фтора, чего там еще… у каждого своя гормональная история. Но душе-то все равно пятнадцать лет!