Мы столько по жизни мотались,
что вспомнишь — и каплет слеза;
из органов секса остались
у нас уже только глаза.

Вот человек, он всем доволен
И вдруг берёт его в тиски
Потребность в горечи и боли
И жажда грусти и тоски

В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.

Всякий шум и всякий ропот,
недовольства всплеск любой
излечим, как учит опыт,
страхом, пивом и халвой.

Сколь пылки разговоры о Голгофе
за рюмкой коньяка и чашкой кофе

Есть на свете странные мужчины:
Вовсе не сочатся злом и ядом,
Только духом дикой мертвечины
Веет ниоткуда с ними рядом.

Ничто не ново под луной:
удачник розов, желт страдалец,
и мы не лучше спим с женой,
чем с бабой спал неандерталец.

В духовной жизни я корыстен
и весь пронизан этим чувством:
всегда из двух возможных истин
влекусь я к той, что лучше бюстом.

В час важнейшего в жизни открытия
Мне открылось, гордыню гоня,
Что текущие в мире события
Превосходно текут без меня.

Плодит начальников держава, не оставляя чистых мест; где раньше лошадь вольно ржала. теперь начальник водку ест.(И.Губерман.)

Был холост — снились одалиски,
вакханки, шлюхи, гейши, киски;
теперь со мной живет жена,
а ночью снится тишина.

Человек без тугой и упрямой самовольной повадки в решениях постепенно становится дамой, искушённой во всех отношениях

За страх, за деньги, за почет
Мы отдаемся невозвратно
И непродажен только тот,
Кто это делает бесплатно.

Главное в питье — эффект начала, надо по нему соображать: если после первой полегчало — значит, можно смело продолжать! ;)))

Давили землю сапоги,

и шли поработители;

то Русь калечили враги,

то собственные жители.

Сбылись грезы Ильича,
он лежит, откинув тапочки,
но горит его свеча:
всем и всюду все до лампочки.

Зря вы мнётесь, девушки,
Грех меня беречь,
Есть ещё у дедушки
Чем кого развлечь.

Не верю в разум коллективный
с его соборной головой:
в ней правит бал дурак активный
или мерзавец волевой.

Не боялись увечий и ран
ветераны любовных баталий,
гордо носит седой ветеран
свой музей боевых гениталий.

Жар любви сменить морозами
норовит любой народ:
обосрёт, засыпет розами,
а потом — наоборот.