Испугано совсем, что загнанный зверёк,
лицо зеркальное глядело исподлобья,
как пьяно бьют подмётки, не жалея ног,
горланят песни с фальшью, не желая, чтоб я поднял бокал вина за близких и родных,
за горечь их любить, страдая от разлуки,
за то, чтоб утром белоснежные коты
рассеивали мрак ночной, хранящий звуки
гремучей пляскотни, где выход только пить,
а после проклиная гулкое веселье,
смотреть как время неустанно, что термит,
съедает жадно всё до тяжкого похмелья.
По мере как трезвел, из черноты углов