Эта осень поет не мне. Я не знаю песен,
кроме тех, что впитали южный хмельной акцент,
где под грохот пирушек пираты меняют песо то на ром, то на женщин с ухмылками на лице.
Эти песни звучат одной, если грянуть разно — после третьей мотивы каждой не различить,
как предмет, что, упав из руки, перепачкан грязью, — с остальными в грязи, даже если он был и чист.
Я их знаю, мне кажется, с донного злого детства, с тех времен, где для всех ты лишь мертвым хорош, пират.
Только осень — поет, от нее никуд…