Он жил бирюком на отшибе, в лесу,
Один без друзей, без соседей.
Пил воду с ключа, с Иван-чая росу,
Бродил по урманам медведем.
Был домик его аккуратен и пуст,
Не терем, но крепок и ладен.
Да чайная роза, разросшийся куст,
Как память жены в палисаде.
Вот так сквозь сердечно-надсадные стуки
Бежим от себя, прибегая к себе.
Но память. У памяти длинные руки.
Жена отошла позапрошлой весной,