Когда я включаю самообладание, то со стороны это может быть похоже на пофигизм. Молчу, когда вроде бы надо ответить. На самом деле таким образом я отказываюсь принимать нацеленный на меня негатив, чтобы невзначай не направить его зеркально на других. Это мой козырь.

Пока тебя любят — все переносимо. Мудрей этой мудрости никто никогда не выдумает.

Я искала тебя, я искала твой след.
Как ты жил без меня, где ты был столько лет?
Не о нас ли тогда по ночам соловьи
Пели грустные песни свои…

Я ждала тебя днём, я ждала тебя в ночь,
Родила без тебя я и сына и дочь.
Лишь осенние в окна стучали дожди:
«Не спеши… Не спеши… Подожди…».

Я искала твой взгляд, этот вкус, этот цвет,
Сколько зим без тебя, сколько вёсен и лет…
Только осень всегда я любила сильней:
Вот и встретились, встретились в ней…

Телевизор ― это мусоропровод, работающий в обратную сторону.

Мне осень песню прогудела
Холодным ветром налетев,
Взмахнув крылами, упорхнула…
Ну, а зима снежком чихнула
И… затянула свой запев.

Ласковое слово врачует живые раны,
не причиняя боли.

Как желание кого-то я уже исполнилась, но желанной этим кем-то хочу быть всегда!

Даже на необитаемом острове, где, казалось бы, обрёл полную свободу, рабская зависимость от природных инстинктов никуда не отпустит.

ЗАНАВЕС

Всякий раз, когда спектакль близился к концу, Занавес очень волновался, готовясь к своему выходу. Как его встретит публика? Он внимательно осматривал себя, стряхивал какую-то едва заметную пушинку и — выходил на сцену.

Зал сразу оживлялся. Зрители вставали со своих мест, хлопали, кричали «браво». Даже Занавесу, старому, испытанному работнику сцены, становилось немного не по себе от того, что его так восторженно встречают. Поэтому, слегка помахав публике, Занавес торопился обратно за кулисы.

Аплодисменты усиливались. «Вызывают, — думал Занавес. — Что поделаешь, придётся выходить!»

Так выходил он несколько раз подряд, а потом, немного поколебавшись, и вовсе оставался на сцене. Ему хотелось вознаградить зрителей за внимание.

И тут — вот она, чёрная неблагодарность! — публика начинала расходиться.

«Милее всех цветов земли, желтый, нежный одуванчик, отражение весеннего солнца»

—Давно уже убедилась, что усталость, стресс хорошо снимать на природе: помолчать возле вечернего костра, послушать птиц в лесу, насобирать грибов, посмотреть в ночное небо, посидеть с удочкой, глядя на спокойное течение воды.

Говорят, в каждой женщине должна быть изюминка. Только ведь изюминка изюминке рознь. Одну можно напоказ, а другую — поглубже в булку.

Снизошло к нам с неба чудо:
Бог послал друг друга нам.
Ты пришёл из ниоткуда —
Всё расставить по местам.

Билось сердце одиноко
В теле каждого из нас,
Истекало страсти соком
Подле тех, кто уж погас.

Как прекрасно, что свершилось
Единенье душ и тел.
Так любить, как мы влюбились,
Верю я, сам Бог велел!
… показать весь текст …

В голове надо иметь хотя бы две извилины: умную и дурную — на все случаи жизни.

Не могу никак определиться: я себя люблю для него или его для себя.

Сила характера не в умении пробивать стены, а в умении находить двери

Есть только миг между прошлой и будущей. Именно он называется жизнь.

Для окружения наши мысли как женское тело: пока скрыты, всем интересно. Как оголяешь, используют и замечают недостатки.

Поглядывая на чужих жен и девушек, мы определяем степень наших упущений и осторожно вычисляем имеющиеся возможности.

Больше всего женщины не любят две вещи: Когда в них не видят человека и когда в них не видят женщину.

Если женщину не ценят, вправе ли она сама назначать себе цену?

Женщина должна выгл…
… показать весь текст …

Прежде чем сказать — послушай.
Прежде чем написать — подумай.
Прежде чем потратить — заработай.
Прежде чем обидеть — почувствуй.
Прежде чем возненавидеть — возлюби.
Прежде чем отступить — попробуй.
Прежде чем умереть — проживи.

У всех птичек есть крылышки, но дальность полёта у каждой своя.

Меня поставило на ноги государство, у которого в 45-м году было 19 миллионов осиротевших детей. И оно напоило их, накормило, дало образование, профессию, сделало меня качественным профессионалом. И что, вы хотите, чтобы я плюнул в могилу своего отца и своей матери?