Какая в том польза, даже если знаешь, что другой прав? Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя. Люди живут чувствами, а для чувств безразлично, кто прав.

Мне рассказывали, будто в Индонезии существует обычай время от времени менять имя. Когда человек чувствует, что он устал oт своего прежнего «я», он берет себе другое имя и начинает новое существование. Хорошая идея.

Эрих Мария Ремарк, «Ночь в Лиссабоне»

— Чего ради, говоря по правде, создал Бог эту печальную земную юдоль? — повторяю я. — Разве он не мог сразу же оставить нас в вечной жизни?

Бодендик пожимает плечами.

— Об этом вы можете прочесть в Библии. Человек, рай, грехопадение…

— Грехопадение, изгнание из рая, наследный грех и потому проклятие на сотнях тысяч поколений. Бог Библии — самый мстительный из всех богов…

Любить — это когда хочешь с кем-то состариться.
«люблю тебя»… «Как она обращается с этим словом, — подумал Равик. -Совсем не думая, как с пустым сосудом. Наполняет его, чем придется, и затем называет любовью. Чем только не наполняли этот сосуд! Страхом одиночества, предвкушением другого «я», чрезмерным чувством собственного достоинства. Зыбкое отражение действительности в зеркале фантазии! Но кому удалось постичь самую суть?

Пути назад в любви нет. Никогда нельзя начать сначала: то, что происходит, остается в крови. Любовь, так же, как и время, необратима. И ни жертвы, ни готовность ко всему, ни добрая воля — ничто не может помочь; таков мрачный и безжалостный закон любви.

Всякая любовь хочет быть вечной, в этом и состоит ее вечная мука.

Жизнь это чудо, но чудес она не творит.

Где ложь и где правда, знает только Бог. Но если он Бог, то не может существовать ни лжи, ни правды. Тогда все — Бог. Лживым было бы только то, что вне его.
Если же существовало бы что-нибудь вне его или противоположное ему, он был бы только ограниченным богом.
А ограниченный бог — не Бог. Значит, или все правда, или Бога нет.
Видишь, как просто.
---

Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен. Я была настолько несчастна — вся, полностью, — что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, моё тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно сравнивать. И остается одна опустошенность. А потом всё проходит и постепенно оживаешь.

Любовь — это борьба. И главная опасность — желание отдать себя целиком. Кто сделает это первым, тот проиграл.

Скромность и добросовестность вознаграждаются только в романах.
В жизни же подобные качества, пока они кому-то нужны,
используются до конца, а потом на них просто плюют.

Любовь — не зеркальный пруд, в который можно вечно глядеться. У нее есть приливы и отливы. И обломки кораблей, потерпевших крушение, и затонувшие города, и осьминоги, и бури, и ящики с золотом, и жемчужины… Но жемчужины — те лежат совсем глубоко.

Всё проходит — это самая верная истина на свете.

…нет. Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живем. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь — осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, если мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, — это очень много.

Кто ничего не ждет — никогда не будет разочарован

Воспоминания — вот из-за чего мы стареем.
секрет вечной юности в умении забывать.

Каждый человек для одного бывает хорош, а для другого — плох.

Человек может стать тебе близок за три дня.
А тот, кто живет рядом с тобой годами,
может так и не узнать, какой твой любимый цвет.

То, чего не можешь получить, всегда, кажется лучше того, что имеешь.

Самое непростое в жизни — понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь.