Способность к творению — это и чувство ответственности за Человека.

Набирающая темп гонка вооружений в современном мире всё глубже затягивает человечество в паутину смерти.

Жизнетворность — вот что придает смысл человеческим идеалам и стремлениям к их воплощению!

Чем выше ранг управленца, тем выше должны быть требования не только к его компетентности, но и к его мудрости, для правильности каждого принимаемого решения.

Идеалы, будь они навязаны, перестанут быть ими.

Чем гуманнее и щедрее жизнь, тем полнее ее смысл и тем самым счастливее люди.

Жизнь человека без испытания добром,
Будет бесцельно прожитой жизнью она.

Человеческий эгоизм преодолим его обесцениванием каждым человеком.

Предназначение человека — самореализация ради приумножения культурного наследия человеческого рода, ради счастья близких и своего.

Определение критериев счастья и смысла жизни субъективно, и зависит от уровня образованности. Примечательно, что чем выше и разумнее критерии к ним, тем выше мотивация к их достижению.

Вероятность вымирания человечества возрастает с ослаблением человеческой духовности.

Жить полной жизнью — жить осмысленно и продуктивно, наслаждаясь здравыми мирскими удовольствиями.

Человеческий род первым пришел к финишу в марафоне разума, благодаря, прежде всего, развитию в себе зачатков человечности — заботы и взаимопомощи.

Homo sapiens — дитя древнейших людей, результат их самовыживания. Дань им — любовь к человеку.

Жизнь щедростью мирна, когда своей наукою горда.

Творческую личность, как и гуманную цивилизацию, создаёт Его Величество — Слово.

Идеалы являются духовным продуктом самокритичного отношения общества к жизни, воплощение которых в практику задается совестью того же общества.

Долг человека двигается его сознательностью.

Чем истиннее знания человека, тем гуманнее его идеалы.

Человек в юности радуется своей принадлежности к «мистической вечной жизни». Однако предчувствием своего отделения от такой вечности его жизнь включается в плачевную драму конечности. И только память о нём может стать разрешением драмы и продолжением его «вечной юности».