И где-то далеко, за горами дури, за морями бесшабашности, в песчаной пустыне, без воды и пищи, пробивается на свет божий росток разума.
Пробивается, надеясь, что рассеются миражи и получит росток
каплю живительного осознания своей надобности.

Как ни хорошо в гостях, но спится лучше
всего на старой знакомой домашней подушке.

Дом для внука и для кошки.
Крыша на четырёх ножках.
На крыше чашки и ложки.
Вышел, покушал немножко.
Дом спрячет детей ватагу.
И что за дом это, однако?

В бездонных глазах страха затерялась
не одна жизнь.

Ликвидирую черный список, как акт доброй воли, в преддверии прощеного воскресения.

Близко стоящие мешают человеку
свободно двигаться.

Чтобы не чувствовать боль, надо отказаться от чувств.
Если понимаешь, что устал — возьми паузу.

Сильный говорит «Прости».
Слабый угрожает.

Ты снова пила кофе ночью?
- Бессонница крутила диск воочию.
Так может лучше было пить снотворное?
- Ей слабость показать позорно так.
Так чёрная колдунья не отстанет никогда?
- Да пусть потешится, минорный диск не вечен,
Кассета кончится и крепкий сон мне обеспечен.

В счастливой душе живут солнечные зайчики.

Иногда посмотришь на фото и человек тебе уже нравится.
Почитаешь его мысли и словно ты писал.
Это, наверное, и есть интуиция.
И радость, когда не ошибся.

Человек в шляпке самомнения, как переросший гриб.
Больше опасен. чем полезен.

Это только кажется,
что люди знают как жить.
На самом деле все друг у друга подглядывают.

Как-будто вижу я во сне зиму.
Она белым-бела идет мимо.
А я застряла где-то в осени.
Надо мною небо с просинью.

У зимы же небо бело-белое
Мороз колор ажурным делает.
И зачем ей моя с горечью осень.
Моя головушка цвета просинь.

Так и прошла зима во сне мимо.
Оставайся в осени, ты строптива.
Поздно новые растить волосы.
К лицу тебе черно-белые полосы.
… показать весь текст …

Меньше всего хочется разочаровываться,
но это неизбежно.

Не обращай внимания на то, что окружающие говорят о тебе.
Никогда и никому не позволяй подрисовывать к личному
портрету лишние фрагменты.

Свои слезы на губах остаются,
детские проникают в душу и пронзают сердце.

Поддакивания редко бывают искренними.

Я не приемлю наглость в роли счастья.
А смелости отдамся смело в плен.
И не сломать позиции ненастью.
В минуту, если жизнь допустит крен.
Еще меня тошнит от слабонервных.
Пустых, ничто не значащих особ.
Из-за чужой спины плюющих первых.
А на самих нет места ставить проб.
Еще б я придушила подхалимов.
В утиль сдала их ржавое нутро.
И пусть они услышат глас молимый.
Исчезнут с глаз и сделают добро.

Сколько глупости вычерпаешь,
пока до дна мудрости доберёшься.