Изменившийся пойдет не к тому, кто хотел, чтобы он изменился.

Как сделала глупость: я блондинка и хочу на ручки.
Как случайно сделала умное: идите подальше. Без вас справлюсь.

Где можно достичь стопроцентной абсолютности? На любую фразу человека можно абсолютно стопроцентно ответить — нет, все не так.

Вирус — самый ярый патриот организма.

Человек, которого встречают бравурным маршем, просто не умеет включать и слушать музыку там.

Людей надо переучивать: крестимся теперь не перед церковью, а перед супермаркетом. Ибо там дают всё необходимое.

В архив вечности принимаются только те произведения, которые легко носить. Целую вечность.

Тысячи причин у молчания. Попробуй-ка объяснить разговорчивость.

Коль взобрался на вершину, то встаешь перед выбором: быть удобным для тех, кто поддерживает снизу, либо неудобным. Быть удобным понятно — пошлость, банальщина, повторяемость, льстивость.
А вот если решил быть неудобным на первом… Будь добр, заимей бесконечно широкую изменяемость с бесконечно большой скоростью.

Отношения — очень странный предмет:
Тело дать могут, а душу вложить — нет.

Напоминать временному о временности всего временного нужно временно. Непостоянно.

Не повезло с Везувием.

Вершина мысли не дает ничего кроме того, что твоими мыслями управляет гораздо больше людей.

Детям демократических 90-х не очень повезло, что именно на их время произошел бум роста интернета и им пришлось окунуться в маразм детей советских, очень быстро, к сожалению, научившихся им пользоваться.

Большинство авторов другое большинство авторов лайкают даже не глядя. Ведь ни те, ни другие никогда не напишут что-то вне правил.

Чем меньше лайков тем, кто не нравится, тем меньше и тем, кто нравится.

Когда слышишь фамилию Астахов в новостях, значит не к добру.

Соцсеть — собрание нарциссов.

Человек может очень далеко зайти. Стоя на одном месте.

Похоже, что все собеседователи на работу в школе препарировали лягушек.