Вот когда…
Вот когда появятся устройства для зарождения, роста и развития детей, чтобы избавить женщину от родовых мук…
Вот когда придумают средства восстановления состояния тела до секса вплоть до восстановления девственности…
Вот когда научатся жить в десятки раз дольше или даже восстанавливаться после смерти…
Вот тогда…
Вот тогда цена за расставания/ошибки, значимость отношений упадут. Станет понятным, что взаимосвязи между муками и любовью нет — муки укрепляют привязанность, не любовь. Исчезнут маникальные певцы «любви».
Вот тогда ты сможешь гулять с кем и как и сколько угодно раз…
Вот тогда упадет значимость безопасности.
А сейчас…
А сейчас нужно тратить большинство ресурсов на поддержание отношений.
А сейчас приходится держать себя в рамках, так как любая измена, ссора, война делают больно и толкают в могилу.
А сейчас приходится терпеть всяких писак, переставляющих давно никому ненужные слова. И кормить структуры.

Когда опускаешься до любви, брать новые вершины становится сложнее.

За каждым великим мужчиной стоит великая женщина. Либо великое отсутствие великой женщины.

Тот, кто хочет серьёзных отношений, в итоге, конечно же, находит самого серьёзного спутника жизни — одиночество.

Об избавлении от привычек пишут привычными словами привычным способом в привычном месте привычным людям.

В свободных странах личная свобода граждан увеличивается. За счет уменьшения свобод преступников и власти. В том числе власти стран несвободных. Но так как власти несвободной страны не хотят уменьшения своей свободы, они поддерживают уровень своих свобод за счет уменьшения свобод граждан своей несвободной страны.

Начиная со следующей Олимпиады появится новый вид спорта. Для комментаторов. Называется — «чертпоберинашихспортсменовзасудили». Российские комментаторы по-любому возьмут золото…

Любовь — очень странный предмет, всегда ищет преграду, сломать которую сил нет.

Критиковать критиков еще легче.

В несвободных странах люди борются не за счастье, но борются со счастьем.

ЧС? Бан? Смешно. Вот если была бы кнопка «Отказаться от лайка»…

Если прошлое было настоящим, оно не даст себя забыть. С помощью настоящего.

— Пойду заберу лайк обратно.
— А свой поцелуй забрать сможешь?

— Что-то давно тебя не слышно…
— Врач запретил общаться с умными и красивыми.

Сильным защитникам сильные те, кого они защищают — не нужны.

Представим, если вдруг закончатся советские дети и останутся только дети переходного периода (дети 90-х). Везде будет слышно:
мы играли в песочнице со шприцами и умирающими друзьями-наркоманами и были счастливы
мы ходили на стрелки и были счастливы
мы слышали перестрелку в ближайшем кафе и были счастливы
мы рисовали в подъездах кровью убитого предпринимателя и были счастливы
мы провожали подруг на панель и были счастливы

Скажи мне, какое СМИ ты читаешь и, главное, зачем читаешь, а я скажу — кто ты.

В операционной нет ни детей/внуков, ни мам/пап/бабушек/дедушек, ни жен/мужей, ни друзей/врагов. Даже тебя нет. Только твоё тело. Под наркозом. И бригада с хирургом.

Должен же быть хоть кто-то, кто не нажмет кнопку «Нравится» и кто вообще не захочет тебя. Пусть это буду я.

Согласие на операцию нужно не для того, чтобы снять с врача ответственность, но для того, чтобы пациент утвердительно сказал: да, я хочу продолжить жить и мучиться.