Когда опускаешься до любви, брать новые вершины становится сложнее.

За каждым великим мужчиной стоит великая женщина. Либо великое отсутствие великой женщины.

Тот, кто хочет серьёзных отношений, в итоге, конечно же, находит самого серьёзного спутника жизни — одиночество.

Об избавлении от привычек пишут привычными словами привычным способом в привычном месте привычным людям.

В свободных странах личная свобода граждан увеличивается. За счет уменьшения свобод преступников и власти. В том числе власти стран несвободных. Но так как власти несвободной страны не хотят уменьшения своей свободы, они поддерживают уровень своих свобод за счет уменьшения свобод граждан своей несвободной страны.

Начиная со следующей Олимпиады появится новый вид спорта. Для комментаторов. Называется — «чертпоберинашихспортсменовзасудили». Российские комментаторы по-любому возьмут золото…

Любовь — очень странный предмет, всегда ищет преграду, сломать которую сил нет.

Критиковать критиков еще легче.

В несвободных странах люди борются не за счастье, но борются со счастьем.

ЧС? Бан? Смешно. Вот если была бы кнопка «Отказаться от лайка»…

Если прошлое было настоящим, оно не даст себя забыть. С помощью настоящего.

— Пойду заберу лайк обратно.
— А свой поцелуй забрать сможешь?

— Что-то давно тебя не слышно…
— Врач запретил общаться с умными и красивыми.

Сильным защитникам сильные те, кого они защищают — не нужны.

Представим, если вдруг закончатся советские дети и останутся только дети переходного периода (дети 90-х). Везде будет слышно:
мы играли в песочнице со шприцами и умирающими друзьями-наркоманами и были счастливы
мы ходили на стрелки и были счастливы
мы слышали перестрелку в ближайшем кафе и были счастливы
мы рисовали в подъездах кровью убитого предпринимателя и были счастливы
мы провожали подруг на панель и были счастливы

Скажи мне, какое СМИ ты читаешь и, главное, зачем читаешь, а я скажу — кто ты.

В операционной нет ни детей/внуков, ни мам/пап/бабушек/дедушек, ни жен/мужей, ни друзей/врагов. Даже тебя нет. Только твоё тело. Под наркозом. И бригада с хирургом.

Должен же быть хоть кто-то, кто не нажмет кнопку «Нравится» и кто вообще не захочет тебя. Пусть это буду я.

Согласие на операцию нужно не для того, чтобы снять с врача ответственность, но для того, чтобы пациент утвердительно сказал: да, я хочу продолжить жить и мучиться.

Обыденность требует говорить понятно. Без интерпретаций.
Вечность требует сказать так, чтоб голова кругом. От бесконечности интерпретаций.