Мы назло всем врагам живучи,
Пусть не сладостен дней сюжет,
И как хочется сделать лучше,
Но приказа такого нет.

Недолго надеждами вьются
Флажки над народной тюрьмой,
Этапом любых революций
Становится тридцать седьмой.

Чуть осень — как листву меняет лица
Железно- гуттаперчевая знать,
Нас хитро манят волеизъявиться,
Чтоб честно после выборов послать.

Мы мозги протрезвили бы,
Сдохли б все таракашки,
Если б гнулись извилины
От военной фуражки.

Реет над миром кровавый стяг,
Мы — меж военных баз.
Жмёт, атакует жестокий враг,
Он состоит из нас.

«С нами Бог», — кричит бомонд
Меж столицею и краем,
Но о том, что с нами Он,
Только мы одни и знаем.

Избрали депутатом проститутку,
Выходит на трибуну, и с разбегу
Без тени колебаний, кроме шутки
Всем заявляет: «Здравствуйте, коллеги!»

То бумажки банкнот многосотенных…
То война русский люд разделила…
Для кого-то Донбасс — это Родина,
А кому-то — субъект для распила.

Карл бомжует без кларнета,
Продала кораллы Клара,
Неча красть, — босЫ, раздеты
Нынче жертвы капитала.

Жизнь рулетка — пасть иль кувыркнуться —
Гибнут в войнах храбрые смутьяны,
Мир меняют волны революций,
Лишь начальства лица постоянны.

Все остынут, поймут и сочтутся,
Нашей злобы не так уж и много,
Но в грядущей волне революций
Предпочёл бы я ту, что от Бога.

Среди житейских вод, полей и скал,
Приняв покорно всё, что суждено,
На днях свой верный путь я отыскал,
Но понял, что идти через говно.

Кипит котёл разросшихся забот,
И рвётся размышлений сложных нить.
Зачем нужны мозги, когда есть рот,
Чтоб безмятежно есть и говорить.

Сбоку валят советы крутых медитаций —
Углубляться в нирвану, сбиваясь в желе,
Хорошо с умным видом в тиши просветляться,
Когда мины не рвутся и булки в тепле.

Можем в навоз мы домешивать краску,
Росписи любим мечтой и слюнями,
Только кабы царь не сплавил Аляску,
Мы бы и там приросли е@енями.

Всё, что тебе нужно, всё у тебя будет,
То, что скопишь свыше — в гроб не заберёшь.
Может, за войнушку Бог и не осудит,
Но зато накажет за соседский грош.

Странные флаги на реях,
Новый порядок. Начало.
Цены растут и звереют,
Люди рычат и мельчают.

Тащим не по вере,
Своего бьём кодлою,
Люди — тоже звери,
Только звери подлые.

Поначалу — зУды,
Спесь и заморочки,
По итогу — блюдо
В пищевой цепочке.

Наглотались мы, друг мой, фекалий
На пути, что был твёрд, но извилист,
А чем глубже в дерьмо нас макали,
Тем мы чище потом становились.