Я убеждён, что есть универсальные потоки Божественной мысли, вибрирующей эфир всюду и что любой, кто может чувствовать эти колебания, вдохновлён.

И ребенка, и друга мы любим лишь в том случае, если мы вообще уже умеем любить. А этому мужчина научается у женщины.

Музыка не может мыслить, но она может воплощать мысль.

«Я убеждён, что есть универсальные потоки Божественной мысли, вибрирующей эфир всюду и что любой, кто может чувствовать эти колебания, вдохновлён.»

«Чтобы явить идеал в осязаемой чистоте, нужно освободить его от любого воздействия существующего. Это существующее необходимо отрицать, представить в его полнейшем ничтожестве. Только тогда мною будет завоевана почва, на которой может быть поднят мой идеал. Причем поднят так, чтобы вся убедительность его умножала мои силу и мужество. Так, чтобы уже сейчас я мог предпринять ближайшие шаги к достижению этого моего идеала. То есть к созданию нового».

«Если я должен вновь броситься в волны художественной фантазии, чтобы найти удовлетворение в воображаемом мире, то по крайней мере надо же оказать помощь моей фантазии и поддержать мое воображение. Я ведь не могу жить как собака, не могу спать на сене и услаждаться сивухой. Если уж надо, чтобы мой дух успешно справился со смертельно тяжёлым трудом сотворения прежде не существующего мира, то мне хочется, чтобы меня как-то ублажили».

«Долг гения прежде всего быть самим собой — это для него больше, чем честь для мужчины, больше, чем стыдливость для женщины. И если потерпит урон его внутренняя сущность, которая включает и честь и стыдливость в высшем понимании этих слов, то он не гений, уже не гений».

«В государстве общество обязано жертвовать частью собственного эгоизма ради благополучия большинства. Непосредственной целью государства является стабильность, достижение спокойствия.»

«Во-первых, будучи здешним музикдиректором, я не могу не упоминать себя в статье о музыке в Магдебурге, во-вторых, было бы нелепо ниспровергать самого себя, если я не заслужил этого, и, в-третьих, есть еще одна причина писать о моей опере: никто другой о ней не пишет, а мне все же хочется, чтобы о ней было сказано хоть слово».