Мы все живем у времени в плену,
Мы все живем от встречи до разлуки.
Порой, как волки, воем на луну,
Порой, целуем бьющую нас руку.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Есть болезни, которые лечатся,
Только эта, увы, не из них, —
Лить дерьмо на свое Отечество
И облизывать зад у других.

Ты любовью спасала меня
Столько раз, расправляя мне крылья…
Но безжалостней льда и огня
Преступленье любить слишком сильно.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Я прощаю тебя за страданье и боль,
Я тебя навсегда отпускаю.
И бесшумная серая моль
Мою душу уже не съедает.
Отпускаю, лети высоко,
Коль позволят грехи подняться:
Если узел, то надо рубить легко,
Чтобы было легко расставаться.
На прощанье открою один лишь секрет:
Возвращаться-плохая примета.
Есть сегодня. И только! Вчера уже нет.
И, пожалуйста, помни об этом.

Знаю я, что в жизни все бывает,
Даже то, чего не предсказать,
Птичьей стаей время улетает,
Только что-то возвращается опять.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Есть день и ночь.
Есть прах столетий.
Все преходяще на земле.
И все, что есть на этом свете —
Лишь уголёк в седой золе.
Естьлюди-будни, люди-праздник,
Есть люди — бесконечный вздор,
Что предсказаньями нас дразнят,
Суля хвалу или позор.
От них не жду я откровенность,
И даже, просто честных слов,
Но… правит миром, нет, не Бренность.
Им правит, все-таки, Любовь!
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Мы, живущее в вечной сети
При кастрации истинных чувств,
Прошептать не умеем" прости"
И не чувствуем совести груз.

Да, ты права в своих прикосновениях,
Как, и в еще не сказанных словах,
Твоя любовь в моих струится венах,
На сердцем узаконенных правах.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Посеявшие ненависть в сердцах
Да будут прокляты отныне и вовеки,
Покой и мир повергшие во прах,
Невинной крови пролившие реки.

Ни материнских, ни сиротских слез
Бог не простит продавшимся шакалам,
И в должный час, не слушая их жалоб,
Вернет их суть и обратит в навоз.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Слова, изжеванные миллионы раз
Поэтами всех стран и всех столетий,
Утратив поэтический экстаз,
Нам в упаковке дарятся из сплетен.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Ты упустила лишь одно:
Шестерка может быть козЫрной,
А жизни сладкое вино
Вдруг станет спиртом нашатырным.

И будет день. И снова будет пища,
Все больше пищи требует душа, —
она меня на тех дорогах ищет,
где не умел я говорить «прощай».
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Быть может, ты растопишь этот иней,
Посеребривший волосы и взгляд?
В твоих глазах, неумолимо синих,
Я утону и оживу опять. В твоей любви, неугомонно смелой,
Пристанище, как путник, обрету,
И буду рядом и душой, и телом
Оберегать святую красоту.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Я тебе не сказал еще главного,
То, что сам лишь недавно узнал:
Есть у каждого свой перевал,
Есть и то, что всегда — только заново.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

И, «третью правду» прилепив на щит,
Идем по жизни, как в поход крестовый,
Не замечая, как по швам трещит
Немодная назойливая совесть.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

И ты идешь ко мне по этим листьям,
А я иду под листопад стихов,
И звук дыханий наших и шагов,
Как дождь осенний неизбежно близко.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Давай исполним вечную мечту
всех заблудившихся и всех влюбленных,
и путеводную найдем звезду
и встретимся с тобою на перроне.

И будет падать с неба белый снег
и тихо таять на твоих ресницах,
из-под опущенных, слегка дрожащих век,
мы будем в хрупкой тишине молиться.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Доброта, конечно, не в словах,
Не в двуличии искусственных улыбок;
Доброта — немыслимая глыба,
И живет она не в головах.

И, ходящие по разным адресам,
Всем желающие благости и мира, —
Это душ бессмысленные дыры,
Не привыкшие, что судят по делам.

(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)

Любовь во всем, и в этом жизни суть.
Любовь во всем, во всем без исключенья.
Она и приговор, и отреченье,
И высь небес, и черной бездны жуть.

Ноша всякой любви такова —
От блаженства до страха потери,
Даже если любовь не права,
Не правЫ мы, когда в это верим.
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)