Если человеку постоянно говорить, что он свинья, то он вскоре захрюкает.

В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира

Человек никому не нужен, кроме самого себя.

Я думаю, что русскому народу исключительно… свойственно
чувство особенной жестокости, хладнокровной и как бы
испытывающей пределы человеческого терпения к боли…
В русской жестокости чувствуется дьявольская
изощренность, в ней есть нечто тонкое, изысканное…
Можно допустить, что на развитие затейливой жестокости
влияло чтение житий святых великомучеников, — любимое
чтение грамотеев в глухих деревнях. Если б факты
жестокости являлись выражением извращенной
психологии единиц, — о них можно было не говорить…
Но я имею в виду только коллективные забавы
муками человека…

Никогда не подходи к человеку, думая, что в нем больше плохого, чем хорошего.

Остерегайтесь хорошего русского человека.

Люди таковы, какими вы хотите видеть их, смотрите на них добрыми глазами, и вам будет хорошо, им -тоже, от этого они станут еще лучше, вы-тоже! Это -просто!

— Говорить о себе — трудно…
— А — о чем говорим?.. Ведь и о погоде говоря — о себе говорим.

…любимая женщина не стареется.

Преступники и женщины всегда чувствуют, когда о них думают.

Люди становятся мельче, жулики — крупнее.

У нас есть варварская жажда к мысли, особенно блестящей. Это напоминает… жадность дикарей к стеклянным бусам.

Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего.

…В часы усталости духа, — когда память оживляет тени прошлого и от них на сердце веет холодом, — когда мысль, как бесстрастное солнце осени, освещает грозный хаос настоящего и зловеще кружится над хаосом дня, бессильная подняться выше, лететь вперед, — в тяжелые часы усталости духа я вызываю пред собой величественный образ Человека.

Человек! Точно солнце рождается в груди моей, и в ярком свете его медленно шествует — вперед! и — выше! трагически прекрасный Человек!

Я вижу его гордое чело и сме…
… показать весь текст …

Восславим женщину — МАТЬ, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир! Все прекрасное в человеке — от лучей солнца и от молока Матери, — вот что насыщает нас любовью к жизни!

— Кури! Хорошо поет девка? То-то! Хотел бы, чтоб такая тебя полюбила? Нет? Хорошо! Так и надо — не верь девкам и держись от них дальше. Девке целоваться лучше и приятней, чем мне трубку курить, а поцеловал ее — и умерла воля в твоем сердце. Привяжет она тебя к себе чем-то, чего не видно, а порвать — нельзя, и отдашь ты ей всю душу. Верно! Берегись девок! Лгут всегда! Люблю, говорит, больше всего на свете, а ну-ка, уколи ее булавкой, она разорвет тебе сердце. Знаю я! Эге, сколько я знаю! Ну, сокол, хочешь, скажу одну быль? А ты ее запомни и, как запомнишь, — век свой будешь свободной птицей.

— Жизнь? Иные люди? — продолжал он, … — Эге! А тебе что до этого? Разве ты сам — не жизнь? Другие люди живут без тебя и проживут без тебя. Разве ты думаешь, что ты кому-то нужен? Ты не хлеб, не палка, и не нужно тебя никому.

— Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько…

Так и надо: ходи и смотри, насмотрелся, ляг и умирай — вот и все!
---

Вся красота в мире от любви к женщине.

Интересуюсь понять.

Душа у неё в тревоге о серьёзном.

Вы знаете: я способен на подвиг. Ну, и вот также подлость, — порой так и тянет кому-нибудь какую-нибудь пакость сделать, — самому близкому.
© Слова рабочего Захара Махайлова, провокатора,
сказанные им следственной комиссии в 1917 г.
***
Предсмертные слова выявленного предателя:
- Ведь в охране тоже нелегко. И там нужен героизм, там тоже есть свои герои, конечно — есть! Если — борьба, так уж герои с обеих сторон.
И ещё тише, жульнически добавил:
— Даже интересно там, может быть, интереснее, чем у нас. Ведь их меньше, нас — больше…
(Впервые напечатано в журнале «Беседа», 1924, номер 5, июнь. Вошло в книгу М. Горького «Рассказы 1922−1924 гг.», издание «Книга», 1925.)