Жизнь не обязана давать нам то, чего мы ждем. Надо брать то, что она дает, и быть благодарным уже за то, что это так, а не хуже.

Я никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины.

Никто с таким жаром не доказывает свою правдивость, как лжец, свою храбрость — как трус, свою учтивость — как дурно воспитанный человек, свою незапятнанную честь — как подонок.

Наша значимость в чьей-то жизни
определяется
не местом,
которое мы заняли,
а пустотой,
которую оставили после себя…

— Как она? — шепотом спросила Скарлетт.
— Ни единой слезы, — отвечала Мелани. — Когда женщина не может плакать, это страшно.

Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний

Сильные люди не любят свидетелей своей слабости

Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра.
Скарлетт О’Хара.

Вам никогда не приходило в голову, что даже самая бессмертная любовь может износиться? Вот моя и износилась…

…небольшой пробел по части тонкостей классического образования не ставился никому в вину, если это искупалось хорошей сноровкой в том, что имело подлинную цену.
А цену имело уменье вырастить хлопок, хорошо сидеть в седле, метко стрелять, не ударить в грязь лицом в танцах, галантно ухаживать за дамами и оставаться джентльменом даже во хмелю.

Войны всегда священны для тех, кому приходится их вести. Если бы те, кто разжигает войны, не объявляли их священными, какой дурак пошел бы воевать? Но какие бы лозунги ни выкрикивали ораторы, сгоняя дураков на бойню, какие бы благородные ни ставили перед ними цели, причина войн всегда одна. Деньги. Все войны, в сущности, — драка из-за денег. Только мало кто это понимает. Все слишком оглушены фанфарами, барабанами и речами отсиживающихся в тылу трибунов.

Если уж они не могут любить друг друга, то по крайней мере могли бы остаться друзьями и она могла бы отогревать своё застывшее одинокое сердце у огонька его дружбы.

Она узнала о нем все — кроме того, каков он был на самом деле.

Быть непохожей на других… это грех, который не прощает ни одно общество. Посмей быть непохожим на других — и тебя предадут анафеме!

Они пролетели быстро, эти дни, напоенные ароматом сосновых веток и рождественской елки, в трепетном свете елочных свечей, в сверкании блесток и мишуры, — пролетели как во сне, где каждая минута жизни равна одному сердцебиению…

Хорошо, когда рядом мужчина, когда можно прижаться к нему, почувствовать крепость его плеча и знать, что между нею и безмолвным ужасом, наползающим из мрака, есть он. Даже если он молчит и лишь неотрывно смотрит вперед.

Если я был когда-либо сильный, то лишь потому, что она стояла за моей спиной.

Не стоит терпеливо собирать по кусочку сломанные фрагменты счастья и любви, чтобы потом их склеивать обратно и убеждать себя, будто оно всё выглядит так, как и было, совсем как новое… Что сломано — то сломано. И я лучше буду вспоминать с удовольствием то лучшее, что было между нами когда-то, чем каждый день натыкаться на разбитые осколки снова и снова, до конца жизни.

… и взмах её ресниц решил его судьбу…

Да, мне жаль Вас — жаль, что Вы обеими руками отталкиваете от себя счастье и тянетесь к чему-то, что не сделает Вас счастливой. Жаль, что Вы такая дурочка и не понимаете, что счастье возможно лишь там, где схожие люди любят друг-друга.