Мне ни к чему аморфное, инертное общество, готовое поддакнуть каждому моему слову. Такое общество бездушно, безжизненно. Я жду, что вы начнете думать, а не просто выкрикивать устаревшие лозунги. Начните думать.

«У меня было два пути. Первый — это воровать и вывести своих друзей и родственников в списки „Форбс“, при этом оставив свой народ на голой земле. Второй — это служить своему народу и вывести страну в десятку лучших стран мира. Я выбрал второе»

Я всегда старался говорить правду, а не следить за политической корректностью.

«Чтобы побороть коррупцию, начните с того, что посадите трех своих друзей. Вы точно знаете за что, и они знают за что».

«Человеческая изобретательность практически бесконечна, когда дело касается конвертации власти в личную выгоду».

«Если власть государства, которым мы управляем, будет использована не чтобы улучшить жизнь большинства, а чтобы набить карманы меньшинства из властной иерархии, то нам придется плохо

Жизнь — это не просто еда, питье, телевизор и кино… Человеческий мозг должен созидать, творить. Он не должен зависеть от гаджетов, которые его развлекают.

В отличие от коммунистической системы, русские — не те люди, которых можно выбросить на свалку истории.

Я больше не веду активную политическую деятельность. Мне неважно, что подумают обо мне молодые сингапурцы. То, что они будут думать обо мне после моей смерти, будут определять исследователи, которые получают ученые степени за исследования обо мне, так? Так что будет процесс пересмотра. Как люди пересмотрели результаты деятельности Сталина, Брежнева, сейчас пересматривают результаты деятельности Ельцина, а когда-то также будут пересматривать и результаты деятельности Путина. Я жил достаточно долго и знаю, что тебя могут идеализировать при жизни и клеймить после смерти.

Я бы сказал, что самым великим был Дэн Сяопин. Нужно быть великим человеком, чтобы в таком возрасте признать, что был неправ, что все эти идеи, марксизм, ленинизм, маоизм, все они не работают, и от них надо отказаться.

За мою жизнь меня обвиняли во многом; но даже самые заклятые враги никогда не обвиняли меня в том, что я боюсь высказываться откровенно.