Куда уходит детствоо.
Детство. Оно не уходит само по себе.
Оно бежит от гормонов
о_о…

«Жри корень.»

Сверчки — не цикады, но тоже ночами свирелят.
Нам кажется — пенье. Но — трахаться просто хотят.
И что тут такого? Жизни хочется, и продолженья.
Кому тут чего непонятно, ибиегомать о_о

Мышление полощет нам мозги,
Как женщины в реке бельё полощут.
И путь мышление полощет нам мозги.
А женщины пускай нас поласкают.

Не, не так.
Если беда в голове, значит дело вафли

Кабы не было любви.
Не было бы Брата в Краснодаре.
Не было бы в Гомеле любимой.
Не было бы конченой работы.
Не было б ни дочери ни сына.
Ни жены.
Уставшей.
От себя самой уже.
Потому что ж блин.
Уже ей некого любить.
Как и маме. Подуставшей.
Как отцу. Которому нормально.
Всё это.
Какая разница.
… показать весь текст …

Пять минуут, пять минуут.
Это — ПЯТЬ минут.

Вован держался за харизму
Когтями мёртвого кота
Пока её не оторвало
С холста.

Жила себе Тьма, Тишина и Покой, никого не трогала. И тут на тебе…

Мыться без головы.
Аморальная помощь.
Мрачнее пучит.
Двуптих и трюптих.
Заплет языкается (из народа, не моё)
Песательский талант (допускаю «повтор»)
Бегать не с руки.
Шампунь для проблем с головой.
Вульгарышня.
Отшибист.
Долларовый миссионер.
Головокружение мозгов.
Полёт мысля.

Ответственность меня догнала.
Это — пиздец

Долгое общение с одними и теми же людьми заставляет придерживаться одной и той же привычной маски.

Траектория материализации мысли непрямая.
И, скорей всего, не монолучевая.

Изменить мир на самом деле очень просто.
Надо просто сказать — делай, как я.
И показать.
Если, конечно, есть.
Что показывать.

Бог нас всех любит одинаково.
В обоих смыслах.

Не делай из врага — «врага».

К тому моменту, как повзрослеют наши дети, сепаратистами будут считать тех, кто пробовал на вкус российский сыр

Децтво никуда не уходит.
В момент полового созревания оно веменно отлучается, до старости.

Правильнее было бы говорить — рыцарь на лошади

Катарсис, он двуцветный.
Как Инь-Янь.
Один белый. Другой чёрный.
Один Янь, другой. Ни Янь.
Один как бы смеётся, другой как бы плачет.
— А я не Пиноккио!
Вскричал. как его звали.
-!!!
Пьеро!!!