Мы поймем, года спустя,
Что всерьез, а что шутя,
И когда рыдать ночами,
И когда пожать плечами.

А пока слова лихие
Часто трогают до слез,
А пока глаза сухие,
Когда худо нам всерьез.

А пока все криво-косо,
И неприбрано в душе,
И туманно, как набросок,
Как этюд в карандаше.
… показать весь текст …

Я качаюсь на чем-то. На чем — неизвестно.
Между «все надоело» и «жить интересно».
Между «жду — не дождусь» и «не жду ничего».
Между «вот оно счастье» и «нету его».
Между «только б заря поскорее настала»
И отчаянным выдохом: «Хватит. Устала.»

Ты знаешь, что со мной случилось?
Я быть счастливой научилась.
Я научилась просто так
Сиять, как новенький пятак.
Поняв, что только для кручины
Всегда имеются причины,
А для веселья нет причин,
Взяла я на себя почин
Вести себя не слишком чинно
И радоваться беспричинно.

6 июня — день русского языка.
* * *
Я тишину перевожу
На русский, на певучий русский.
Берёза, ива, мостик узкий,
Тропа, где каждый день хожу.
А, может, мой напрасен труд,
И тишина красноречива.
Пускай молчат берёза, ива,
И мостик, и осенний пруд.

2008

Ты говоришь — не видишь чуда?
Лишь дом и улицу свою?
Попробуй встать где я стою,
Попробуй поглядеть отсюда.

Ты видишь? Улица вон та
Ведёт к дверям. А в двери эти
Войдут любимый твой и дети.
Ну чем не райские врата?

Лариса Миллер

Жизнь не ждёт никого. Никого абсолютно.
Если помнит в лицо хоть кого-то, то смутно.
Жизнь живёт в своём ритме. Отставших не ждёт.
Ей подобная живость бесспорно идёт.
Ей совсем не к лицу апатичность и вялость.
Если даже осталась мне самая малость,
Я люблю наблюдать, как летучие дни
Неизвестно куда улетают одни.
Но когда я гляжу, как они улетают,
Как покорно из вида они пропадают,
И не знают, что новое утро таит,
У меня в горле ком почему-то стоит.

Года спешат меня спровадить,
А я пытаюсь с ними ладить,
Пытаюсь с ними мирно жить
И, по возможности, дружить.
Они меня толкают в спину,
А я живу, никак не сгину.
Дружу и с тенью, и с лучом,
Как будто всё мне нипочём.
И день, который я встречаю,
Как день рожденья отмечаю.

«Всё ищешь опору? Боишься пропасть?
Всё ищешь к чему притулиться? Припасть?
Напрасно. Напрасно. Незыблемых нет.
Всё зыблемо: почва и кровля, и свет.

Но знаешь в чём всё-таки здесь благодать?
Что хрупким друг к другу дано припадать.
И знаешь что надо, чтоб мир этот жил?
Чтоб хрупкому хрупкий опорой служил".

Пора бы жить — не выживать,
А жить и вышивать по шёлку
Сквозному. Смотрит ангел в щёлку,
А значит, будут заживать
Легко и просто ранки все
И все сердечные болячки,
И, если ты не склонен к спячке,
Увидишь мир во всей красе:
И шёлк лазоревых небес,
И непримятый снежный хлопок
Извилистых, неторных тропок,
Ведущих из лесу и в лес.

Надежде всё равно, где жить.
Она в разбитом сердце даже
Прядёт подобье некой пряжи
Плетёт невидимую нить.
Пробившись сквозь ночную мглу,
Она в дому, забытом богом,
Висит подковкой над порогом,
Лампадкой светится в углу.

Неуютное местечко.
Здесь почти не греет печка,
Вымирают печники.
Ветер с поля и с реки
Студит нам жильё земное,
А тепло здесь наживное:
Вот проснулись стылым днём,
Надышали и живём.

А музыка нужна, чтоб вынести всё это:
И долготу зимы и скоротечность лета,
И прочее, чего перечислять нет смысла,
Чтоб не пугали нас немыслимые числа.

Страстям благодаря, на страсти не взирая —
Всегда в земном аду живёт кусочек рая.

Вы мне не верите? А зря.
Живя давно, я убедилась,
Что, сколько б солнце не садилось,
Приходит новая заря.
Я вот к чему рассказ веду:
Как есть лазурь за облаками,
Так есть и радость, коль руками
Удастся развести беду.

Такая призрачная грань
Меж «да» и «нет», меж «есть» и «было»,
Меж «я люблю» и «я любила»,
Смотри её не протарань,
Не допусти, чтоб всё слилось
В одно. Пусть будем мы на грани
Кромешной тьмы и ранней рани
И счастья, что почти сбылось.
2013

А мне нужны слова, которых нет в природе.
Ни рядом — на земле, ни там — на небосводе,
Ни на небе седьмом, ни где-то выше, выше,
И хочется сказать: «Пожалуйста, потише».
А вдруг случится так, что слово народится,
Короткое, как вдох, пугливое, как птица.

А тишь-то какая! А свет-то какой!
Все в мире невзгоды ушли на покой,
И стало не страшно, и стало легко,
За счастьем не надо идти далеко.
Оно не жар-птица — снегирь на снегу.
Точнее о счастье сказать не могу.

Как будто кто сто раз на дню
Талдычит мне: «Цени всё это»,
И вот с рассвета до рассвета
Ценю, ценю, ценю, ценю.

Вы только взгляните, что есть у меня:
Волшебные краски текущего дня.
Они под осенним лучом золотятся.
Они облетят, но не надо бояться
И думать не надо, что будет потом,
А только купаться в дожде золотом.

Чем всё кончится? Чем? Листопадом?
Шелестящим заброшенным садом,
Спелым яблоком, пеньем скворца.
Это значит, что нету конца.
Есть предел или нету предела —
Птица крыльями ветку задела,
Солнце тронуло землю лучом,
Ты ко мне прикоснулся плечом.

О, Господи Боже, куда я попала?
Здесь так всего много, здесь так всего мало!
Так много любви, но её не хватает.
Так музыки много — не вся долетает…

Так много веселья, но неутолима
Печаль. А душа — она неопалима,
Хоть вечно с огнём беспощадным играет,
От счастья дрожит, от тоски умирает.