И снова лист живёт в тоске,
И снова он на волоске
Висит, и снова с первым встречным
Он рвётся говорить о вечном.
И так он рвётся говорить,
Что рвётся тоненькая нить,
Которая его держала
И за него весь день дрожала.

Счастье, ты не покинешь меня. Я тебя приручу.
Поводок пристегнув, на запястье его накручу.
Приучу тебя к запаху дома, сманю, прикормлю.
Ты не бойся — излишними ласками не утомлю.
Хочешь, скрыв от завистников наше с тобой бытиё,
Буду звать тебя с тихою нежностью: «Горе моё».

Я думала, мы здесь, чтоб петь,
А оказалось, чтоб терпеть.
Верней, чтоб всё претерпевая,
Жить, потихоньку напевая,
Легко на музыку кладя
Всё, с чем встречаемся бродя
По белу свету, будто муки
Слезам предпочитают звуки,
Рыданью на чужом плече —
Мелодию в любом ключе

А по улице нашей троллейбус ходил.
Он вздыхал тяжело на любой остановке.
Он был очень медлительный, очень неловкий,
И его добрый дядя в шинели водил.
Меня мама сажала всегда у окна,
Я морозный узор ноготком ковыряла
И в кружок, мной надышанный, тихо ныряла.
И глядела как жизнь за окошком текла,
И глядела, подвижные сценки любя,
Как летали снежинки, толпа поспешала.

И сейчас, как на лед, на года подышала,
И увидела маму, троллейбус, себя.

Подумать только! Птичьи трели —
Они совсем не устарели,
И юным кажется рассвет,
И небу тоже сносу нет.
Кто в прошлом дне не застревает,
Тот сроду не устаревает.
Я тоже девочка внутри.
На внешний облик не смотри.
И назначает мне свиданье
Не кто-нибудь, а мирозданье.
Хоть я ещё объята сном,
Оно маячит за окном.

Я буду жить, пока не надоест,
Жить буду так, чтоб мне не надоело,
Так, чтоб душа, едва проснувшись, пела
О потаённых свойствах здешних мест:
О том, что свет бывает тьмой тесним,
А тьма теснима светом. Ну короче,
Чтоб пелось ей о том, что днём и ночью,
Зимой и летом мир необъясним.

Ах, вечность, изменился ли твой лик
Из-за того, что можно сделать «клик»
И моментально поменять картинку,
И кое-что пока убрать в «корзинку»,
И, передумав, из неё достать,
И быстро чью-то жизнь перелистать,
И, заведя страничку в интернете,
Забыть про то, что существуют нети?
Мы и тебе страничку заведём,
И о тебе мы что-нибудь найдём,
И упомянем карму или прану.
Ну что молчишь? Тебе по барабану?

Просыпаться с утра — очень хрупкое дело.
Тело спит, а душа… а душа полетела.
А душа полетала и вскоре вернулась
В полуспящую плоть, чтобы та встрепенулась.
Каждый день переходим мы эту границу
Между явью и тем, что нам только лишь снится.
Слава богу, границы покуда открыты
И росой предрассветной обильно омыты.

И, как ни тянет ноша вниз,
Но что-то вверх всё время тянет,
Туда, где синева не вянет,
Где я оказываюсь близ
Той точки, центра, очага,
Инстанции, откуда родом
Тот, кто шутя идёт по водам
И раздвигает берега,
И кто, не разомкнув уста,
Счастливым обладает даром
Внушить, что мы живём недаром,
Не зря, недаром, неспроста.

Везде и всюду, слева, справа —
Листвы шуршащая орава.
И, коль печальны времена,
То это не моя вина.
И, если ветер дует с юга,
То это не моя заслуга.
Мне остаётся лишь пройти
По шелестящему пути,
Всё видя, слыша, примечая,
Души во всём этом не чая.

А где-то между днями, меж
Мгновеньями возникнет брешь,
Возникнет чудом то пространство,
Что, отменив судьбы тиранство
И времени, откроет путь
Неслыханный куда-нибудь,
Где только ангел нам радеет,
И где вовеки не скудеет
Всего чудесного запас,
Что ангел приберёг для нас.

Если счастья и нет, то уж точно есть память о счастье,
Как есть память о днях и погожих, и ясных в ненастье,
Как есть память зимой о нарядном стремительном лете,
Как объятые тьмой долго помнят о яростном свете,
Как усохшая твердь помнит спелый, налившийся колос,
Как о радости петь помнит тенор, утративший голос.

— Да брось, не к спеху, не горит.
— Как — не горит?! Почти сгорело.
Вот-вот душа покинет тело
И в эмпиреи воспарит.
— Ах, так? Ну, значит, только тем
И стоит, наконец, заняться,
Что размышлять, мечтать, слоняться,
Забыв о времени совсем.

Проснулась я с чувством, что всё провалила,
Что лишь понапрасну я Бога молила,
Что лишь понапрасну всю долгую ночь
Я Бога молила мне как-то помочь.
Но только глаза приоткрыла — о Боже:
Так утро сияет. Он спас меня всё же.
2016

Счастье хрупко, надежда прочна.
Но прочна, потому что поэтом
Оказался Творец, и при этом
Его рифма волшебно точна,
И способна тоску одолеть
Тем, что к грустному слову «зыбучесть»
Так приблизит «счастливую участь»,
Что надежде не даст умереть.

Мы для того и родились,
Чтоб, оглядевшись, подивиться
На эту даль и эту высь,
На мир, где выпало родиться.

Мы здесь, чтоб истину искать
И заблуждаться, заблуждаться,
И дивный шанс не упускать,
Чего-то всё-таки дождаться.

Мы здесь, затем, чтоб мир земной
Проговорился, раскололся
И рассказал, зачем он мной
И всеми нами обзавёлся.
… показать весь текст …

Осенний дух листвой шуршит,
Увещевает: «Брось,
Пускай судьбу твою решит
Счастливое авось.
Авось — отмычка, верный ключ,
Решенье всех задач…
По рукаву сползает луч…
Не мучь себя, не плачь.
Точнее слов в запасе нет
Про время и про путь,
Чем невесомые чуть свет,
Авось, когда-нибудь… »

Жизнь, душа, дорога, вечность …
Боже, как нужна беспечность,
детскость, лёгкость, тра-ля-ля,
жить, танцуя и шаля.
Чтобы, если рыкнут грозно,
удивиться: «Ты серьёзно?» …

— Кто будет твои почеркушки читать?
Зачем наплодила ты прорву такую?
— Не знаю, не знаю. Я просто смакую
Словечки, едва начинает светать.
Вот мир — он ведь тоже перенаселён,
Несметные числа ему угрожают,
А люди рожают, рожают, рожают
Опять начиная с азов и с пелён.

Я, проснувшись, ещё ни во что не врубилась,
Но уже в новый день безоглядно влюбилась.
Я влюбилась, не зная о нём ни аза,
Может быть, за его голубые глаза
И за то, что пришёл он не поленился,
И, придя к моим окнам, лучом прислонился,
Нежный свет в мои окна так щедро лия,
Будто я для него в самом деле своя,
Как берёза вон та, как вот эта ворона,
Как вот эта слегка поредеашая крона.