Жар в груди, голове и заднице,
Он такой же, да день не тот,
Одуревший от запойного праздника,
Он опять к ней тихо ползёт.

Пнёт ему между глаз окосевших,
Она одна такая на свете,
Много видели поседевших,
А ей пофигу, друг в мозгу ветер…

Как ты смешно волнуешь кровь,
Своей рукой, хлопком нежданным,
Передо мной стоишь ты вновь,
В своём обличьи первозданном.

Увидев наготу твою,
И падая от смеха навзничь,
Я для тебя романс спою,
И нет нужды до белых здравниц.

С ума мы сводим белый свет,
Своими стонами и смехом,
Молчать в любви терпенья нет,
Пусть помолчат соседи с эхом…

«Хитрая речь спит в глупом ухе» —
Не разглядеть слона в навозной мухе,
Шатаясь, ковылять до урны,
Голосовать за умных и культурных —
В делах амурных с иностранцами,
Чтоб перестать быть голодранцами.
Где есть такая муха — слон?
Провинциалы шлют поклон —
Полузадушенные властью,
Пред урной в кому не упасть бы,
И снова в клетку не попасть,
Не дайте нам совсем пропасть…

Смеркалось…
(две современно — оснащённые ведьмочки за монитором переписываются,
выплывает запись от третьей… И полились строки в эфир вселенной…)

Вот и ещё ведунья на наш костёр явилась,
Добрейшая душой и с тихим нравом,
Да, тут история всех нас развеселила,
В душе зажгла нежнейшие октавы,
Пленённые мы — нежностью к мужчинам,
Благоволим играть во что угодно,
Лишь не было б для слёз причины,
Целуем их мы — чинно, благородно!

Я ли это с паутинками возле глаз и губ,
С припорошенными снегом висками,
Зазеркальное эхо зовёт душу вглубь,
И печаль рассыпает волнами.

Взмах ресниц искривляет улыбку,
Бледность щёк от слоновой кости,
Окрещу свою встречу ошибкой,
На планете земля все мы — гости.

В отражении глаз моих внуков,
Искра вечности воссияет,
Расстворюсь в мираже и глюках,
Уже память всё забывает…

все киры тани вали иры
на сайте вдруг сплелись клубком
их всех отправили бы дружно
в партком

Ах, эти оргии — эмоций пламенных,
Желанье — справиться с желаньем — нравиться,
Но не получится, душа — измучится,
В ней всё — расплавится, не станет — каменной.
И в квинтэссенции — гуляй красавица,
Пока есть время, есть — ожидания,
Дыши свободно, живи в желаниях!

Я до общения свожу людей глаза,
Я мышь компьютерная — проводница,
На мониторе курсор — егоза,
С душой людскою он сроднился.

Любое фото, что укажет взгляд,
Беру на мушку, дам вам разглядеть,
На клавиатуре есть меню, и если рад,
То это фото можно — догола раздеть!

Заряд энергии такой, что физкультура спит,
Лишь нос от умиления сопит…

Мой муж вот никакой «не толстый»,
Но вся ему еда идёт на пользу,
Подумаешь живот упёрся в нос,
Всего за десять лет размер подрос.
И широта души ушла на подбородок,
Легла, чрез красны щёки улыбается,
Такой вот милый самородок,
Сам над собой лишь умиляется…

Толстый папа, толстый дед,
Толстый завтрак и обед,
За троих я ем котлеты,
Ночью снятся пируэты,
Толсты косы, толсты ноги,
Грудь и думы не для йоги,
Я большая-пребольшая,
С ветром в поле не общаюсь,
Я люблю кровать большую,
Глядя на худых, тоскую.
Видно что-то не в порядке,
Может тело в лихорадке?

Петрарку и Кафку? Да ну их подальше,
Дом — 2, или Нафка, вот развлечение,
Посмотришь на блуд, и без фальши
Проснётся желаньем влечение.
Супругу прошепчешь: — единственный,
Забудешь про храп и живот,
И вечер станет таинственный…
Какой же он всё ж — бегемот…

Призрачный мир грёз
Громом средь ясного неба:
Любовь — составная слёз,
Коэффициент насущного хлеба.

Хлеба — в сердцах полей,
В зёрнах, измолотых в пыль,
Закровоточил елей,
Жизнь превращая в быль.

И, обжигая наивность,
Ветру упрямо шепчешь:
— Любви я хочу, как милость,
Как свежего хлеба, вечно!
… показать весь текст …

Разгулялась осень на дворе,
Холодом ночным пугает,
В трещине от беса на ребре,
Поселилась боль и донимает.

Знал бы, что так будет тяжело,
Без семьи, без завтраков супруги,
Окрестил бы дьявола веслом,
Не страшны бы были белы вьюги.

Нагулявшись, этому не рад,
От весны лишь помутневший взор,
Стонет сердце, плачет листопад,
Одиночество взвело затвор…

Не могу смотреть в глаза алкоголикам,
Очень больно царапают, душат,
Не присяду я к их столикам,
Сердце выскочит быстро наружу.

Что за чёрт вселился в их душу?
И ему какого чёрта надо?!
Отпустить человеков на сушу,
Для них жизнь давно стала адом.

Под ногами толь кружится земля,
То ли с призраком породнённые,
Жрут безмерно алкоголь, без рубля,
Существуют в облаках — обделёнными…

Турбулентность в мозгу и душе,
Перед жизнью в простом неглиже,
Начертал же кто-то на клише,
Чтоб меня трясло на вираже.

Чтоб душа орала и вопила,
Чтоб глаза, слезясь, искали мыло,
И сердечко не стонало — выло,
Чтоб назло запретам закурила.

Пой же песню проклятая жизнь,
Буду грешницей, Боже, берегись!
Эй, быстрей рулетка крутись,
Меня манит недоступная высь…
… показать весь текст …

Я понимаю: — час настал,
Давно мне перемена снилась,
Воздвиг мне Боже пьедестал,
И всё от счастья закружилось.

Танцует твист упавший лист,
Венком лавровым на чело,
И мир волшебный, без границ,
Орёл готов отдать крыло.

Танцуй и ты, не падай ниц,
Перед шагающими гордо,
Скажи себе, что оптимист,
И стой на этом стойко, твёрдо!
… показать весь текст …

Вот и будь такому верной,
Ни грибов, ни пирогов,
Слёзы протирала нервно,
Из лесу, а весь в помаде,
Появился без портков…

Зацелован до смерти в макушку,
Ах, походка была спесивой!
Зря не слушал в лесу кукушку,
Жил бы проще, да пил бы пиво.

Захотелось крупных купюр,
Шик и блеск от известности,
Разводил бы лучше кур,
Жив остался б в сельской местности.

Поцелованным был в перемены,
Агрономом мог бы стать,
Не подался бы в бизнесмены,
Не оставил б старушку-мать…

Поезд медленно, перебирая колёсами, увозил меня в непроглядную темноту ночи. В моём купе, которое мне выпало в билете, находилась только одна женщина, на вид она показалась мне моей сверстницей. Забросив свою походную сумку на верхнюю полку, и, увидев, что моя попутчица сидит и смотрит в окно, я решила завязать разговор с ней, чтобы отвлечься от грусти расставания с городом, из которого я уезжала в неизвестное:
— Давайте познакомимся, вы не против? Меня зовут Оксана, а Вас?
Женщина повернулась к…
… показать весь текст …

Я с разорванным сердцем в небесах оказавшись,
И с надрывом струны окунувшись в щемящую даль,
Обнимаю худые колени у месяца, и он вмиг поседевший,
Прошептал тихо, нежно: — Мне тебя очень жаль…

И от боли упавшая, с нутром пересохшим от горечи,
Я с мольбой обратилась или к Богу, иль к лешему:

— Заверни меня в саван, но накинь мне на плечи,
Накинь мне на душу и плечи замерзшие,
Тёмно-синюю, тёплую, мамочки шаль…

Я убита безвременно, не насытившись жизнью,
Кем — не знаю, не знаю — зачем,
… показать весь текст …