всё-таки кто же я, кто?
просто-напросто арифметическая сумма бесчисленных заблуждений.

Безнравственность всегда была мне отвратительна. Но еще более отвратительна мне нравственность, не знающая снисхождения.

1) На всякий случай я помолчал — лжецы молчания не выносят.

2) Мы разом улыбнулись, сознавая, что эти улыбки не смягчают очевидного: мы не верим друг другу ни на грош.

3) И письмо я отправил, как бросают в море бутылку с запиской — не слишком рассчитывая на ответ.

4) Любая игра хороша до тех пор, пока не коснется нежных чувств.

5) Варенья, лакомых перемен, не получишь, пока не объешься хлебом, черствыми корками ожидания.
----------
Просто я больше ни с чем не связана, я — ничья. Какое место ни возьми, я либо прилетаю, либо улетаю оттуда. Или пролетаю над ним. Только люди, которые мне нравятся, которых я люблю. Вот они — моя последняя родина

За пять секунд в человека не влюбишься, но предчувствие любви может заронить в душу и пятисекундная встреча.

Меня окружают люди, не сделавшие, в этом смысле, собственного выбора: они позволили себе быть выбранными. Кого-то из них выбрали деньги, кого-то- символы высокого положения в обществе, кого-то — работа; и я, не знаю, на кого из них грустнее смотреть — на того, кто понимает, что не сам выбрал, или на того, кто не понимает. Вот почему я всегда чувствую себя отдаленным от большинства других людей, просто изолированным.

Метафора метафоре рознь, … величайшие лирики, как правило, весьма буквальны и конкретны.

Желание удержать и желание наслаждаться взаиморазрушающи.

По-моему, когда отношения надежны, люди прямолинейны друг с другом. Они знают, что это безопасно, что они не ступают по тонкому льду.

Родители всегда полагают, что в производном их собственных генов каким-то образом воплотится всё то, чем им самим не удалось стать.

Фраза «Я верю в Бога» часто означает просто «Я верю, что нет необходимости думать».

Нежность — самый кроткий, робкий, божественный лик любви…

Секс отличается от других удовольствий интенсивностью, но не качеством. Это лишь часть, причем не главная, тех человеческих отношений, что зовутся любовью. И что главная часть — это искренность, выстраданное доверие сердца к сердцу. Или, если угодно, души к душе. Что физическая измена — лишь следствие измены духовной. Ибо люди, которые подарили друг другу любовь, не имеют права лгать.(

Подчас любовь — это просто твоя способность любить, а не заслуга того, кого любишь…

Вам нравится быть любимым. Мне же нравится просто: быть. Может, когда-нибудь вы меня поймете. И посмеетесь. Не надо мной. Вместе со мной.

Предоставлять свою судьбу случаю — все равно что идти ко дну. Плывите!

Иногда понятия «иметь всё» и «не иметь ничего» гораздо ближе друг к другу, чем могут вообразить те, кому не очень повезло.

Наши проблемы — это прежде всего то, что мы сами о них думаем.

В ней сквозила податливость незапертой двери; однако темнота за дверью удерживала меня от того, чтобы войти.

— Главное — не изменять самому себе.
— Но ведь Гитлер, к примеру, тоже себе не изменял.
— Верно. Не изменял. Но миллионы немцев себе изменили. Вот в чем трагедия. Не в том, что одиночка осмелился быть проводником зла. А в том, что миллионы окружающих не осмелились принять сторону добра.

Люблю тебя, хоть ты и не понимаешь, что это значит, ты никогда никого не любил. Я все годы пыталась до тебя достучаться. Что ж, как полюбишь — вспомни, что было. Вспомни, как я ушла. Как шла по улице и ни разу не оглянулась. Я знала, что ты смотришь… Вспомни всё это, вспомни: я люблю тебя. Остальное можешь забыть, но это, будь добр, помни. Я шла по улице и не оглянулась, и я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю так, что с сегодняшнего дня возненавидела.