До войны я был геологом, поклонником непокорной нашей природы, мечтателеи. Трудная для тихой души военная страда, разрушения и зверства, чинимые на моей родной земле полчищами захватчиков, едва не сломили меня. Но все же я справился и скоро стал закаленным, подобно сотням моих боевых товарищей. И моя мечтательность, казалось, навсегда покинула меня. Я сделался жёстким, мрачным. В душе осталась какая-то тяжкая пустота-пустота, которая заполнялись только в боевых схватках с врагом, только удачными…