Материалисты и сумасшедшие не знают сомнений.

У всякого нормального человека бывает период, когда он предпочитает вымысел — факту, ибо факт — это то, чем он обязан миру, в то время как фантазия — это то, чем мир обязан ему.

В морали, как в живописи, главное состоит в том, чтобы в нужном месте провести линию.

«Каждый, кто не желает смягчить свое сердце, кончит размягчением мозга».

Библия учит нас любить ближних и врагов, может потому, что это одни и те же люди?

Молчание — самая невыносимая реплика.

В человеке, который ест икру, потому что ему захотелось, больше простоты, чем в том, который ест ячменные хлопья из принципа.

В девяти случаях из десяти люди скрываются под чужим именем из жульнических побуждений.

Счастлив тот, кто сберег детскую непосредственность — такой человек спасает не только собственную душу, но и жизнь.

Надменное извинение — еще одно оскорбление.

Тот, кто хочет всего, ничего не хочет.

— Несколько больных помешались на Боге, несколько — на Библии, а почти все прочие — на самом безумии.
— Вы так думаете? — удивился Тернбулл.
— Думаю, — отвечал Макиэн, — больше того, знаю. Начитались ученых книг, наслушались басен о наследственности и комплексах. Да весь воздух, которым здесь дышат, насыщен психиатрией! Я говорил сейчас с одним больным. Господи, во что он верит! Он говорит, что Бог есть, но что сам он — лучше Бога. Он говорит, что жену человеку должен выбирать врач, а родители не вправе растить своих детей, так как они к ним пристрастятся.
— Да, вам попался тяжелый случай, — признал Тернбулл. — Видимо, можно помешаться и от науки, как от любви и от других хороших вещей. Интересно бы поглядеть на этого больного…
— Пожалуйста, я покажу, — сказал Макиэн. — Вон он, у настурций.
И Макиэн указал на человека с неподвижной улыбкой и легкой светлой бородкой. Тернбулл надолго окаменел.
— Ну вы и кретин! — выговорил он наконец. — Это не больной, это доктор.

Брак — это дуэль не на жизнь, а на смерть, от которой не один
уважающий себя человек не имеет права отказаться.

Срочное дело надо делать не спеша, иначе выйдет плохо.

Нетрудно понять, почему легенда заслужила большее уважение, чем история. Легенду творит вся деревня — книгу пишет одинокий сумасшедший

Пока у вас есть тайна — вы здоровы; когда вы разрушаете тайну — вы обрекаете себя на болезни.

Когда пол перестает быть слугой,
он мгновенно становится деспотом.

Если вы не испытываете желания преступить хоть одну из заповедей, значит, с вами что-то не так.

Фанатик — тот, кто всерьез воспринимает собственное мнение.

Тяжелым человеком быть легко, легким — тяжело.