Обобщающий отрицает и собственную уникальность.

Мысль, как свободолюбивую птичку необходимо почаще выпускать на волю. Там, в схватке со встречными ветрами, она приобретёт новый опыт и запоёт живую, оригинальную песню.
Запертая же в клетке самодовольства, она утомит пением не только себя, но и всех кто её слышит.

Научиться не сопротивляться новому — первый шаг к обретению вечной молодости ума. Подумайте: гении мыслили на век впереди эпохи. Чего бы они достигли будучи консерваторами?!

Каждый судит о мотивах другого из своей реальности — субъективной и близорукой. А потому даже слова очевидца, порой, — лишь его галлюцинация.

Предательство — это просто альтернативный выбор. Когда выбирают не тебя…

Человеку больше всего хочется сохранить две вещи: молодость и состояние влюблённости. И если вторая периодически случается, то и первая всегда рядом.

Чтобы найти верный ответ, нужно пройти длиннный путь с множеством тупиковых ответвлений.
А потом и в нём усомниться…

Лень — лучший надзиратель. Не сбежишь — не захочется.

Не ищи в чужих глазах то, к чему не способен сам.

Сложный человек рождает сложные чувства.

Когда человек говорит обиженно:"Ты меня совсем не знаешь!" - значит другой не интересуется той частью человека, которую он считает наиболее важной.

Часто счастье — это несколько минут. Минут, когда ты переполнен ощущением жизни до краёв. Не важно, чем оно вызвано: прочитанной ли книгой, пением птиц, неожиданной добротой, беседой с другом… Оно заполняет тебя, как океан, шумит, переливается, кружит голову, нежит…
А потом это чувство уносит волной суеты и забот, или кто-то нарушает его своим неосторожным словом… И всё рассыпается… И хочется плакать от потери…

Часто в задаваемом вопросе уже заложен тон ответа. Сложно этому сопротивляться. Не правда ли?

Оставить женщину наедине с неудовлетворённым любопытством — все равно, что оставить новорожденного котёнка под дождём.

Изучив природу человека, уже не задаешь вопросов, не требуешь доказательств. Достаточно просто факта, а подробности сами выстраиваются в достоверную картину. А потому и правда всегда на виду, остается только сделать выбор: зажмуриться или открыть глаза.

У вещей, действий, чувств и событий есть имена. А если попробовать не называть? Тогда и осуждать ничего не сможешь, да и не захочешь. Осуждаемо лишь то, что можно назвать.

Чужой секрет — легче пёрышка, если губы — на тяжёлом замке.

Скажи. Я раскрою ладонь, чтобы поймать его. Твоё слово. Приложу к уху, как ракушку — звучит… и волнует, и дразнит и зовёт. Но я знаю, что оно мне не принадлежит, хоть и кружит голову. Засмеюсь — и выпущу из ладошки, словно выдохну… И ведь улетит.
А я что? Поблагодарю и прошепчу: Возвращайся…
Только и всего…

Перед тем, как окунаться в её глубокие синие глаза (или глубокое декольте — нужное подчеркнуть), неплохо бы снять наушники. Если планы достаточно далеко идущие.

Заглядывая в чужую мглу — будь готов, что она станет общей.