Счастье должно ускользать, но в то же время быть дразнящим и близким, чтобы руки не опускались и не появлялось желания отказаться от него. Во всех случаях передоза удовольствия становится привычной, а то и переходит в свою противоположность. Правило, что лучше недоесть, чем переесть, действует и тут.

С тени кому больно не спорят. Боль, как физическая так и душевная лишает человека возможности мыслить трезво!

Мягкость и бесхребетность — разные вещи. Мягкость — от силы и мудрости. Бесхребетность — от слабости, вялости и полного отсутствия внятных внутренних ориентиров. Бесхребетного человека можно заставить пойти в магазин и убить молотком кассира. А вот мягкого — не заставишь. Мягкие люди на самом деле очень твердые. Все герои на войне — настоящие, не случайные — были мягкими. Психопаты обычно тихо сидели в окопах и размышляли, как слинять, получив неопасную рану в ногу.

До чего же странное существо человек. Вся его жизнь — сплошное чудо, но как раз в чудеса-то он и не верит.

В конце концов, многие люди не столько шутят, сколько выдают желаемое за действительное. У озабоченного — весь юмор вечно ниже пояса, пьяница шутит про выпивку, жмот — про деньги, ботаник — про Пруста и Бродского.

Закон палитры. Когда чёрная краска смешивается с белой, получается серость.

Вежливая терпимость к злу, равнодушие и хладные рассуждения там, где раньше полыхало негодование — вот что обволакивает теперь Москву, а вместе с ней и весь мир. Покрывает её, как сырой, разлагающий всё туман.

Однажды я ясно понял, что люди проверяются в рядовых отношениях. Мы не такие, какие мы с человеком, которого узнали вчера и который нам интересен, а такие, какие с человеком, которого знаем десять лет и который нас давно достал.

Я желаю от человечества только одного. Чтобы оно оставило в покое меня и всех, кто мне дорог. Я выхожу из человечества добровольно. Слабоумные ублюдки, которые изобретают ракеты, убивают детей и животных, рубят леса, выкачивают из земли ее недра, — мне не братья.

Человеку кажется, что для счастья ему нужен большой оранжевый апельсин. А ем упорно дают красное круглое яблоко. И вот год за годом он заморачивается этим большим оранжевым апельсином. Портит себе кровь, ноет, тоскует. И никогда не скажет себе: зачем мне сдался этот апельсин? Почему бы мне не радоваться тому, что есть? Все равно, если мне начнут давать сплошные оранжевые апельсины, я захочу красное круглое яблоко и буду ныть и тосковать по тому, на что сейчас смотреть не могу. Потому что такая уж я зараза.

Там такая дама, что медведя загрызёт, если тот забудет поцеловать ей ручку…

Щенок, даже самый отважный, должен знать, на какую собаку тявкать можно, а когда лучше взять смысловую паузу.

Американский принцип ведения войны! Громче ори, больше жалуйся и сойдешь за потерпевшего.

Я по-прежнему его люблю, но абсолютно ему не верю. У него глаза человека, который сорвался с крыши, но все еще обманывает себя, что висит на карнизе.

Думаешь о человеке как о подлеце и грубияне. Рано или поздно это невольно прорывается в отношении к нему. Он видит, что разубедить тебя не может, и назло становится грубияном и подлецом. На тебе!

У сложных оправданий всегда простые корни.

Чтобы отвлечь ЖЕНЩИНУ от вселенских страданий, достаточно сказать ей, что у нее юбка сзади испачкана!

— Ты её любишь?
— Ну конечно!
— Ты не обижайся, что я спросил. Просто тут такая штука… Окупается только настоящая любовь. Если ты сфальшивил, считай, что вложил деньги в рухнувший банк.
— Не врубился!
— Понимаешь, в человеческих отношениях куча всяких примесей и полутонов. Обидок, мелкой лжи, ехидства, раздражения, хлопанья дверями, всякой торговли. И всё это вы называете любовью, и язык у вас не заплетается. Для того, кто родился в Эдеме, это невыносимо.
— Всё равно не понял…
— Ну хорошо, тогда…
… показать весь текст …

Когда сердце не готово усвоить истину, разум может зудеть сколько угодно. Его не услышат.

Ты во всём жаждешь абсолютного совершенства. Уж любовь так любовь, дружба так дружба — и чтобы никаких полумер, и чтобы все с заглавной буквы. А жизнь-то как раз и есть полумеры.

Великие полководцы отличались от невеликих тем, что умели разложить глобальную задачу на множество неглобальных.

Они не говорили солдатам высоких слов, вроде: «Проявляйте массовый героизм, дорогие защитники Родины!» или «Насаживайте на штык сразу по двадцать врагов!»

Они говорили: «Берегите желудок и ноги!»
И в этом была правда.

Человеку свойственно прокалываться именно на мелочах.