Своим успехом в жизни я обязан тому, что при всех своих безумствах остаюсь совершенно нормальным: я предпочитаю сам творить обстоятельства, не позволяя им брать власть надо мною.

Возьмите семью, подмешайте в нее веру в Бога, приправьте ароматом чувства Родины, добавьте десятичасовой рабочий день и получите то, что нужно, — ячейку общества.

Когда испаряется хорошая мечта, испаряется всё.

Я хожу по комнатам мёртвых, по улицам мёртвых, городам мёртвых — людей без глаз, без голов; людей с фабричными чувствами и стандартными реакциями; людей с газетными мозгами, телевизионными душами и школьными идеалами.

Если бы у нас была говорящая печень, нам не понадобилось бы Общество анонимных алкоголиков.

Мне всегда не по себе в одиночестве; иногда бывает хорошо, а по себе — ни разу.

— В чем ваша жизненная философия?
— Как можно меньше думать.
— А еще?
— Если этого мало, постарайтесь быть добрыми.

Сколь мало бы у человека ни оставалось, он поймёт, что всегда сможет обходиться ещё меньшим.

Конечно, можно любить человека, если вы не знаете его слишком хорошо.

Пока мужчины смотрят футбол… женщины думают, сосредотачиваются, решают — принять их, выкинуть, обменять, бросить или просто убить.

Человек — унылое животное, которое впустую растрачивает свой потенциал. Я сажусь в набитый автобус, смотрю на людей — и я несчастен, потому что чувствую: они все почему-то неправильные. Не потому, что у них Бога нет, не потому, что трезвые, — с ними что-то другое не так… Чтобы вырваться на свободу, нужна поистине дерзкая, изобретательная душа.

Я целовал больше бутылок, чем людей, и, честно говоря, похмелье болит меньше, чем разбитое сердце.

Что я могу сказать? На Земле живут миллионы женщин, верно? Некоторые из них выглядят неплохо. Большинство выглядят довольно прилично. Но природа то и дело проворачивает грязный трюк, создавая особенную женщину, невероятную. То есть, смотришь на нее и не можешь в это поверить. Все в ней идеально — ее движения напоминают ртуть, она извивается подобно змее. Ты видишь ее лодыжку, локоть, грудь, ты видишь ее колено, все это соединяется в грандиозном манящем целом, с восхитительными улыбающимися глазами, слегка опущенными вниз уголками рта, губами, сложенными так, будто она еле сдерживается, чтобы не рассмеяться над твоей беспомощностью. Еще такие женщины знают, как следует одеваться и их длинные волосы плавят воздух. Это, черт возьми, уже слишком.

Просыпаешься утром, вылезаешь из-под одеяла, садишься на постели и думаешь: «Чёрт подери, а что же дальше-то?»

говорят, в стихах
поэт не должен ныть о личном
говорят,
надо абстрагироваться,
и в этом есть резон,
но Иисусе!
пропало двенадцать стихов, а я не пишу под копирку,
и ты прихватила
мои
рисунки — лучшие! -
как будто украла воздух из лёгких
ты что, тоже хочешь, как все они,
свалить меня с ног?
почему ты не взяла мои деньги? обычно шлюхи берут
… показать весь текст …

Некоторые люди не умеют сходить с ума — у них ужасно скучная жизни.

Некоторые люди не умеют сходить с ума — у них ужасно скучные жизни.

К двадцати пяти годам большинство людей уже становились полными кретинами. Целая нация болванов, помешавшихся на своих автомобилях, жратве и потомстве.

Я постоянно себя уговаривал, что не все женщины — бляди, а только моя.

Есть крайне мало людей, с которыми я могу оставаться в одной комнате больше 5 минут, не чувствуя, что меня потрошат.