Дни такие длинные, а годы такие короткие!

Ах, опыт чувства,…как он мешает чувствовать!
…

Ненависть — это гнев слабых.

Лучший способ внушить свою мысль другим — убедить их, что это их собственная мысль.

Презрение — маска, которою прикрывается ничтожество, иногда умственное убожество: презрение есть признак недостатка доброты, ума и понимания людей.

Мы любим вещи, но они не отвечают нам взаимностью. Это несправедливо.

Когда на душе невесело, на чужое счастье больно смотреть.

Если ты любим, то других забот тебе не надо.

Утешать-это значит претендовать на отплату тем же.

Удачно высмеиваются лишь те недостатки, которые есть у тебя самого.

Они перестают существовать, когда им больше не аплодируют.

Наша эпоха опасно играет печатными силами, которые похуже взрывчатых веществ.

Человечество так старо!
Всегда приходится идти по чьим-то стопам.

Всякая правда, стоит ее высказать, теряет свою несомненность, приближается ко лжи.

Самые сухие сердца всегда легче воспламеняются.

Тщеславие носят при себе как мешок с деньгами;гордость, наоборот, носят в себе.

-Дети!Сегодня я в последний раз занимаюсь с вами. Из Берлина пришел приказ преподавать в школах Эльзаса и Лотарингии один только немецкий язык… Новый учитель приезжает завтра. Сегодня ваш последний урок французского. Прошу вас быть как можно внимательнее.
Эти его слова потрясли меня… Ах, негодяи! Вот о чем они объявили на стене мэрии!
Последний урок французского!..
А я-то едва умел писать! Значит, теперь уж я не выучусь никогда! Значит, так и придется жить дальше! Как я пожалел о потерянном времени, об уроках, пропущенных ради того, чтобы искать птичьи гнезда или скользить по замерзшему Саару! И книги, которые только что были мне скучны и оттягивали руки-грамматика, священная история,-казались теперь старыми друзьями, с которыми очень грустно будет расставаться.

Чтобы стряхнуть с себя мрачные мысли, я вхожу в кафе, пытаюсь читать, но буквы сталкиваются, прыгают, растягиваются, кружатся. Я не понимаю, что означают обыкновенные слова;они представляются мне нелепыми, бессмысленными. Помню, как несколько лет тому назад я пытался читать на море в штормовую погоду: забравшись под залитую водой рубку, я обнаружил английскую грамматику, и тут под грохот волн и ломающихся мачт, чтобы не думать об опасности, чтобы не видеть, как махины зеленой воды обрушиваются на палубу, распластываясь по ней, я изо всех сил старался углубиться в изучение английского th. Я и читал вслух и по многу раз выкрикивал слова-все равно они не лезли мне в голову, наполненную ревом моря и пронзительным свистом ветра на верхушках рей.