Мы копим обиды, кладем по карманам,
Лелеем и холим, как некую ценность.
Все наши пощечины здесь, под охраной,
В израненном глупой досадою сердце.

В лицо мы прощаем, но сами не видим
Как тьма изнутри поглощает все глубже.
За нашей вендеттой, за нашей обидой
Скрываются те же чернильные души.

При этом кричим о чужом искупленье,
Всерьез проповедуем, сами губя.
Что это за высшее благо — прощенье?
Чтоб это понять, начинайте с себя.

Что может быть страшней, чем боль ребенка?
Родной, чужой — нет никаких различий.
Он просто жертва нашей взрослой гонки,
Кому-то — приз, кому-то и добыча.

Все дети мира плачут одинаково,
Без языка, народности, политики,
Я помню, я сама когда-то плакала.
В подушку, чтобы не казаться нытиком.

Какого цвета кожа? Кто родители?
Перед какими молится иконами?
Мы — взрослые — убийцы и губители,
Раз можем оправдать себя законами.
… показать весь текст …