Они позвали его смотреть кино, которое он ненавидел. Не желая оставаться одному, он согласился и пошел с ними. Но сидя там, в душном зале, посреди неприятных звуков и картин, он думал о том, как же он одинок. Парадокс: боимся одиночества, примыкаем к толпе, но в ней чувствуем себя еще более несчастными…

Сколько же в лицах имен, историй, но неведомых нам, не узнанных, которые лежат внутри каждой души, но боящейся непонимания, осуждения, боли… не зная, что, быть может, в них и есть как раз нечто светлое, чистое, пусть и наивное, пусть и слабое, пусть и жестокое, но настоящее… И эта частица спрятана внутри нас, но ее можно увидеть на миг, неловко, скользко, внезапно… в улыбке старика, слушающего о покорении мира, в радости отца, смотрящего мультики, в молчании сына, обнявшего мать… Пусть эти истории не стираются, потому что они то, что мы потеряли, но обрели, не замечали, но заметили, не любили, но полюбили…

Лежать с тобой в облаках, искать звезды, ходить по траве, не зная, что это верхушки деревьев, сидеть у костра, не догадываясь, что это солнце, встретить ночь, забыв, что это мы закрыли глаза…

А ночью я достала свою душу,
И завернувшись с нею калачом,
Пила твой образ, утоляя скуку,
Где небеса и кот заходит в дом …

Знаешь, а ведь на небе
Светит твоя душа,
Она в невесомом теле
Стала луной для меня…
И если звезда упала,
То это твоя слеза…
Я в свете ее увидала
печальные глаза…
И если луна в тумане,
С тоскою в себя ушла,
То я оборву молчанье,
Я разожгу небеса…
Я светом коснусь и Рассеюсь…
Твой лик открою утру,
… показать весь текст …

Если бы все были такие радужные, как на фотках, то я бы решил, что живу в нирване. Но мало снимков, где ругаются, чистят зубы, стирают носки, льют слезы, высмаркиваются… А если бы их было больше, то может быть, на меня не смотрели, как на пришельца.

Если наше поведение — это маски, то с таким же успехом можно сказать, что наши прически — это парики. Мы надеваем не маску, а ведем себя так, как нам выгоднее. Поведение в социуме говорит о характере человека. Но ему легче сказать, что на нем маски, нежели признать, что он и есть совокупность своих лиц и поступков.

Можно заглянуть под очки, как в душу, но не надеть сами очки, чтобы понять, как каждый видит мир.

Часто в споре человек теряет суть изначальной беседы, пытаясь доказать не свою точку зрения, а степень своей эрудированности.

Начав войну, оправдывая ее благими целями, человек забывает, ради чего он ее начинал. Ибо огонь ненависти, появившись в душе, переходит в огонь, в котором гибнут люди. Все громкие слова о Родине заканчиваются там, где начинается соперничество. На арене войны неважно кто ты, а важно не умереть. И когда твой враг падает, закрыв глаза, ты смотришь на него и понимаешь, что это уже не враг, а обычный человек. Человек, которого может быть дома ждут жена и ребенок. Ты возвращаешься домой, но не улыбаешься под восторженные крики: «Победа!». Потому что ты знаешь, что это конец твоего мира, распад твоей души. Навсегда. Ты знаешь, что перед Богом ответ, что ты защищался не прокатит.

В сумасшедшем танце кружась
Мне не ведомы страх и печали.
Ты прижался ко мне — я сдалась,
Улыбнулся — запреты пропали.
В твоем взоре — пламя и власть,
Выжигаешь мне ими душу,
Пробуждаешь во мне ту страсть
Когда чувства выходят наружу.
Растерзай мое тело, сожги,
Чтобы губы мои задрожали,
Чтобы острые когти внутри
На куски меня искромсали.
Чтобы тело забыло про боль,
И огонь заструился по венам,
… показать весь текст …

В детстве катались мы с подругой на качелях. Когда она поднималась в небо, то говорила: «Я на ракете, а ты в туалете». И я говорила тоже самое, когда была на вершине. Каждый из нас так сильно стремился быть на ракете, чем в туалете, что мы качели доломали. А потом подошла маленькая девочка и заплакала. Уже не покататься ей на качелях в своем дворе.
И когда смотрю я на отношения между странами, то сразу этот случай из детства вспоминаю.

Нет, я не сдамся на самом краю,
Я столько жизней оставил в бою,
Я столько чистой любви потерял,
Таким не будет посмертный финал.
Я движим светом, ведущим меня,
Пусть в моем сердце и мало огня,
Но оно бьется, трепещет, горит,
И очень часто со мной говорит…
Нет, я не сдамся без воли врагу,
А если сердце потухнет, — зажгу,
А если солнце взойдет на луну,
Я дня и ночи отсветов глотну.

Что происходит вокруг?
Новости по телевизору как будто врут в лицо. На эстраде забыли, что такое музыка. Где певцы и поэты, воспевающие свой век? Есть еще старые песни, исполнители, но они уходят… Есть те, кто пишут о России, о жизни, но таких мало. В основном их не слышно. Столько трагедий, столько событий у нас, а кругом «туц-туц», пара скудных слов, избитая любовь и множество штампованных групп.
Я понимаю, что мы не разбираемся в политике. У них свои игры и манипуляции. Будет взрыв рядом с …
… показать весь текст …

Давай с тобой дышать весной,
Отбросив серый быт в «потом»,
Смотри, как кружит над тобой
Наш общий синий, птичий дом…
Ходить по небу, искать звезды,
Но вдруг упасть на спины рыб,
Смотреть, как плавают березы,
Поймать луны размытый нимб…
Подняв глаза в сирень рассвета,
Взлетая с ветром, стать костром,
И воспылать над ранним небом,
Став солнца дрогнувшим лучом…
А после мы с тобой проснемся,
На разных, дальних островках,
… показать весь текст …

Жизнь, как рояль. Надо играть хорошо, создавая музыку из черно-белых клавиш. А я просто сел на них разом, вызвав всеобщую панику. Ноты разорвал, бросив в воздух. И под этот салют спрятался под крышкой.

Если по телевизору посмотреть пару программ, то ты уже никогда не будешь прежним — необратимые изменения психики гарантированы.

Кто-то решил отсчитывать время, обозначая годы, месяца, дни. Но мои мысли и ощущения меняются быстрее моего тела. Старик перед смертью скажет: «Это мой первый рассвет». Потому что именно такой рассвет он увидел впервые, хоть и прожил 80 лет. Ребенок попробует мороженное, но именно этот вкус станет последним, несмотря на то, что он перепробует еще множество вкусов.

Я не смею мечтать о былом,
Нет прощенья моим словам,
Ведь когда-то я был королем
И ступал по чужим головам.
Но настал роковой мой час,
На сожженной мною земле, —
Пламень жизни давно угас,
Ходят ломкие тени во мгле.
Ходят мимо меня и дразнят,
А из глаз их блещет огонь,
Языками зловеще шипят,
А из ртов их исходит вонь.
Тянут длинные руки ко мне,
Бороздят их язвы и гной.
… показать весь текст …

Ну, кто сказал:
«Слова нельзя бросать?»
Я как пшено их сею на ветру,
Да только те слова идут в тетрадь,
Что падали и поднимались на ходу.
И пусть они не блещут белизной,
Все в ссадинах и порванных одеждах
И критики ругаются порой:
— Беззубые и грязные невежды!
Им бы хотелось пряником плясать,
Да голы все они, а цену платья,
Им на свободу не охота заменять
Пусть даже под кнутом и на распятье.
И кто сказал:
… показать весь текст …