Суровая зима настала,
И понял тут Наполеон,
Зачем Россия так назвала
Торт многослойный, выгнав вон.

Как раздражают люди, знающие всё,
кто клеит ярлыки налево и направо.
Они мудры, как будто «кот Басё»,
но мудрость их немножечко лукава.

У них на всё имеется ответ,
всех выше только их лишь колокольня,
Они одни ведь излучают свет,
осиновые вбить, готовы колья.

Везде они, от них спасенья нет,
легко проникнут вглубь, как будто споры*,
дадут всегда совет «от семи бед»
и бесполезны разговор и споры!

Я прилетел с далёкого созвездья,
Что квадрильоны километров от земли.
На «межгалактике» там побывал я съезде,
Где отовсюду были корабли.

Меня назначили там Андромеды принцем,
Наверно им пришёлся по душе.
А, что? — Красивое лицо, не рыльце,
Улыбочку имею до ушей.

Очнулся, санитар стоит со шприцем,
Который он пытается вонзить.
Занёс он руку на Андромеды принца.
Решается вопрос тут «Быть — не быть?».

Давно это было ещё при Горохе,
сидел этот царь на бобах,
в почете лишь были шуты, скоморохи,
и шутки их вязли в зубах.

«Ужель та самая Татьяна»,
что ненавидел он давно,
в стихах, которой он изъяны,
искал как курица г***о.
Блистает в образе Светланы,
иль у него в глазах рябит?
попутала ему все планы —
иль это новенький кульбит?
О горько как, то послевкусье,
когда её он «раскусил».
Считал себя, что он не лузер,
но только не хватает сил.
Назвал Татьяной клона дочку,
везде мерещится ему,
… показать весь текст …

Как люди могут складно врать,
Как люди любят лицемерить.
И если всё про них не знать,
То можно вымыслам поверить.